Он остановился, подбирая слова.
— Несовместимой с жизнью, — договорил я и усмехнулся. — Мне врач это говорил. Очень удивлялся, как это я не подох. Говорил, что мне нужно поставить памятник своей сердечной мышце.
Я низко опустил голову. У меня вдруг зачесались глаза.
— А пистолет зачем? — спросил я, незаметно вытирая щеку.
— Видишь ли, — ответил Егор, деликатно не замечая моих постыдных слез, — ты оказался чересчур живуч…
Я снова усмехнулся.
— Дождаться не могли, — сказал я горько.
— Не только, — ответил Егор. — Прокат этой техники стоит кучу денег. Две недели обошлись в пятнадцать тысяч долларов.
Я присвистнул.
— Да, — подтвердил Егор. — У них не хватало средств на дальнейшее представление. Отсюда и спешка. Кстати, откуда взялись эти пятнадцать тысяч, ты не знаешь?
— Знаю, — ответил я спокойно. — Я сам их дал. Ольга…
Тут я споткнулся, потому что называть убийц своими именами оказалось очень трудно.
— Ольга… попросила денег на новую машину. Пятнадцать тысяч.
Я помолчал и просто добавил:
— Я дал…
— Щедрый муж, — насмешливо похвалил меня Егор.
— Ты не понимаешь, — сказал я болезненным голосом. — Я не имел права ей отказать…
— Ну да! Чувство вины за свои походы налево, и тому подобное… Правда?
— Правда, — ответил я и повесил голову.
Несколько минут мы молчали.
— Откуда они взяли такие сильнодействующие лекарства? — спросил я, не поднимая головы. — Насколько я понимаю, они не выдаются даже по рецепту? По-моему, их распространяют в психиатрические больницы?
— Да, — подтвердил Егор. — А разве ты не знал, что до встречи с тобой твоя любовница работала медсестрой в психоневрологическом диспансере?
— Нет, — ответил я со стыдом. Я никогда не интересовался подробностями Сашкиной жизни. Когда мы познакомились, она работала продавщицей в аптечном киоске.
— Ну, ты знаешь хотя бы, что она фармаколог?
— Знаю.
— И на том спасибо, — сказал Егор. На этот раз в его голосе не было насмешки. Была только жалость.
— Она все время была со мной в доме? — спросил я. — Сашка?..
— Да, — подтвердил Егор. — Она знала, что в гостевую комнату ты почти никогда не заходишь. Дом большой, вы свободно могли находиться там вдвоем и ни разу не пересечься… А потом, когда она стала давать тебе наркотик…
— С соком? — перебил я.
— С соком, — подтвердил Егор. — Так вот, когда она начала давать тебе наркотик, все стало еще проще. Ты почти все время находился в трансе, происходящее не воспринимал. Сначала она подменила фотографию твоего мнимого прадеда и его мнимой любовницы на другой снимок. Там был сфотографирован только мужчина. С этого все и началось. Твое воображение заиграло и дорисовало все, что нужно: женщина каким-то мистическим образом покинула фото и отправилась разгуливать по дому. Ну, и понеслось… После того как я тебе позвонил, Сашка вошла в кабинет, забрала дневник и пистолет, а ты ее даже не заметил.
Я вспомнил смутное ощущение постороннего присутствия и тут же торопливо отогнал это воспоминание. Оно было слишком неприятным.
— А скелет? — спросил я. — Он не мог мне примерещиться!
— Он тебе не примерещился, — успокоил меня Егор. — Скелет искусственный, такие используют для занятий со студентами… Вот парик был настоящий. Роскошная коса, кстати говоря… Уж и не знаю, где они такую купили.
— А ход в подвале? — спросил я. — Неужели они его сами вырыли?
Егор усмехнулся.
— Ну, не настолько они у тебя и трудолюбивые. Потайная комната была вырыта давно. Не знаю, при жизни твоего прадеда или тогда, когда дом перешел в собственность государства… В общем, давно. Кто-то из твоих дам просто обнаружил крышку люка. Вот они и использовали наследие предков на все сто процентов.
— Понятно, — сказал я угрюмо. Подумал еще немного и спросил:
— А фотографии были настоящие?
— Фотографии были сделаны недавно, — ответил Егор. — Их искусственно состарили, так же, как и дневник. Дневник, разумеется, был фальшивым. Кстати, ты когда-нибудь видел настоящую фотографию своего прадеда?
— Нет, — ответил я. — У меня в библиотеке есть пара его книг, но фотографии автора там нет. Моего прадеда я в лицо не знаю. Знаю только, что он сошел с ума и застрелился.
