Лицо Грегори потемнело, и он долго молчал. Молчание было тяжелым и напряженным, любой шорох казался грохотом.
– Конечно, нет, – произнес он мрачно и, встав, посмотрел на женщину. – Ну что ж, я так понял, что нам больше не о чем говорить. – И направился к двери гостиной, не оглянувшись на нее. Скоро он уйдет – прочь из ее дома, прочь из ее жизни.
Софи чувствовала непреодолимое желание удержать его, даже если бы они обсуждали одно и то же, лишь бы видеть его лицо, слышать его голос.
Неужели это и есть любовь? Эта острая, пульсирующая боль при мысли о том, что она не сможет больше к нему прикоснуться? Или не увидит забавных морщинок у его глаз, когда он смеется? С Аланом она не испытывала ничего подобного.
Грегори взял пальто, накинул его и наконец оглянулся, чтобы посмотреть на нее. Его глаза были холодны.
– Я советую тебе хорошенько обдумать, чего именно ты хочешь от жизни, Софи, потому что, насколько я понимаю, у тебя нет никакой цели. Что будет через неделю? Ты все еще будешь стремиться к прочной связи или тосковать по мимолетному роману?
– Ты даже не знаешь, сколько у меня целей в жизни, – сказала Софи искренне, глядя на него. – Первый раз в жизни я знаю, чего хочу.
– И самое главное – чего не хочешь.
Софи опустила глаза, когда он произнес это, и Грегори, резко развернувшись, вышел, захлопнув за собой дверь.
Было начало одиннадцатого. Двух часов хватило на то, чтобы завершить самый тяжелый разговор, который у нее когда-либо был в жизни, и положить конец всем мечтам о счастье.
Софи легла в кровать, мысли вертелись у нее голове, мысли о безрадостном будущем, будущем, несущем в себе боль и потерю…
В течение двух следующих недель странное чувство нереальности не покидало ее. Переход от счастья к страданию было трудно вынести.
Софи раздумывала, что ей делать по поводу беременности, следует ли встать на учет у местного врача. Но потом решила ничего не делать. У нее не было утренней тошноты, вообще никаких признаков беременности, и она решила плыть по течению, размышляя над своими проблемами и ожидая, пока беременность не достигнет трех месяцев. С тех пор, как она вынашивала Джейд, прошли годы, но Софи знала, что ей не следует откладывать визит к врачу на более долгий срок.
Слишком многое тревожило Софи, и ее мозг был не в силах одолеть всех масштабов постигшей ее катастрофы. Помимо Джейд и Грегори, размышляла Софи, в этой маленькой драме слышны будут голоса и перешептывания всех жителей Эшдауна.
В свободное время Софи неторопливо бродила по деревне, надеясь на случайную встречу с Грегори и страшась ее.
– Ты не сможешь все время прятаться, – сказала ей как-то Кэт, когда они перекусывали вместе, и Софи уныло кивнула.
– Я знаю.
– Кроме того, подумай о Джейд. Ты должна будешь ей все объяснить.
– Я знаю. – Софи отпила немного чаю, посмотрела с отвращением на остатки сыра и бутерброда с копченой свининой и вздохнула. – Честно говоря, Кэт, если бы не Джейд, я бы сбежала куда-нибудь подальше.
– Нет, ты бы этого не сделала. Ты сильнее, чем думаешь.
– Была. Я была сильной или так думала. На самом деле я просто ждала за кулисами своей очереди выйти на сцену, чтобы раскрыться во всей красе. – Она отодвинула тарелку и подперла подбородок рукой.
Бедная старушка Кэт, подумала Софи, с тех пор как я узнала о беременности, ей приходится переживать со мной вместе. Как будто мои чувства слишком велики для одного человека. Сейчас Софи поняла, что сравнительно легко оправилась после разрыва с Аланом. Хотя тогда случившееся казалось ей катастрофой, у нее не было такого сильного, безудержного желания открыть свою душу другому человеку, которое она испытывала теперь.
Софи оглядывалась на себя прежнюю и, восхищаясь собственным мужеством, вспоминала, как когда-то она собрала свою жизнь из кусочков и продолжала жить, будучи уверена, что поступает правильно. Теперь она могла лишь мечтать о той выдержке и целеустремленности, которыми обладала раньше. Ее мир разрушился, и она не могла без ужаса представить себе, что ей придется все налаживать снова.
– Я все еще думаю…
– Я знаю, – прервала Софи. Кэт уже не раз определенно высказывалась по этому поводу. Она считала, что Софи должна еще поговорить с Грегори, мол, она не может все знать о нем, о том, как он поступит в той или иной ситуации. Софи уже устала объяснять, что она знает, как поступит Грегори…
