Она опустошила еще один бокал. Второй? Третий? И вновь услышала свой голос:
– Алан – выходец из рабочего класса. – Казалось, Софи обращается к стакану, очень редко она позволяла себе раскрывать душу перед кем-нибудь. – Мой муж много раз повторял, что в детстве часто видел проезжающих мимо богато одетых людей в роскошных машинах и всегда знал, что однажды он будет одним из них. – Софи налила себе еще.
– Это нельзя назвать необычной реакцией, – заметил Грегори. Его голос напомнил ей, что она говорит с ним, а не с бокалом вина.
Софи постаралась собраться с силами и остановиться, замолчать, но не смогла.
– Алану всегда нужно было самое лучшее, – продолжала она. – Он ненавидел все среднее, обычное. Мой муж хотел многого и всего добился.
– Как вы встретились?
– Я готовила для его компании. Он сразу меня заприметил. Моя внешность, вы понимаете… – Софи скривилась. – Ему понравился цвет моих волос и мой рост. Он находил меня эффектной. Подходящей особой для того, чтобы повиснуть на его руке. И я была молода. Достаточно молода, чтобы вылепить из меня то, что хотел он.
– А что хотел он? – поинтересовался Грегори.
– Он хотел найти человека, готового всегда оставаться в его тени. Он покупал одежду для меня, выбирал ее сам. Он боялся, что наружу вылезет моя деревенская простота. – Софи вздохнула и встала. Ее слегка шатало. Глубоко вздохнув, она наклонилась, чтобы взять тарелку Грегори. На этот раз он не стал ей мешать. Софи убрала со стола, а Грегори, сняв с крючка кухонное полотенце, встал рядом с раковиной.
– Не нужно мне помогать, – проговорила Софи, – я оставлю это до утра.
– Чепуха, помоем сегодня. Софи пожала плечами и принялась мыть тарелки. Закончив, она вспомнила о пироге.
– Шоколадный, – объявила она, доставая пирог. – Джейд любит печь. Вернее, любит отмерять продукты и смешивать их. Боюсь, что, спустившись утром вниз и обнаружив, что половина пирога не съедена, она очень расстроится.
– В таком случае, отрежьте мне большой кусок, – попросил Грегори.
– Вам не нужно заставлять себя. – Софи взглянула на него и уже не в первый раз пришла в смятение от тех чувств, которые он в ней вызывал.
– Так случилось, что я люблю шоколадные пироги, – пояснил он сухо, особенно сделанные в форме медвежат.
– Ну, хорошо, – Софи отрезала солидный кусок, налила обоим кофе и пригласила пройти в гостиную. На кухонных стульях нельзя было устроиться удобно, а ей хотелось расслабиться в комфортном кресле.
– Как у Джейд дела в школе? – спросил Грегори, когда они оба уселись.
– Почему вы спрашиваете? – парировала Софи, глядя на него в упор.
– Извините. Я забыл, что задать вам личный вопрос – значит оскорбить вас.
Каким-то образом он превращал ее скрытность и нежелание говорить о своей жизни в грубость, неумение себя вести. Как ему это удавалось?
Софи не могла поверить, что она говорила с Грегори так откровенно об Алане. Наверное, она выпила лишнее, и алкоголь развязал ей язык. Или ее нервозность в его присутствии толкнула ее на эту авантюру? А может быть, отсутствие какой-либо его оценки заставило ее копаться в том, что она предпочла бы забыть? Она не знала, в чем причина откровенности, но теперь чувствовала себя неловко.
– Может, сменим тему? – предложил Грегори, так как Софи все еще молчала. – Поговорим о погоде. Или о дорожных работах рядом с деревней. Хорошие, безопасные темы, которые не будут вас тревожить.
– Ваши вопросы меня вовсе не тревожат, – возразила Софи с достоинством.
– Извините, ошибся.
– У Джейд, если вам это правда интересно, в школе все хорошо. Она в тройке лучших. – Софи не могла сдержать гордой улыбки. – Ее глухота увечье, но безусловно не является помехой для ее развития. Она схватывает все на лету. К тому же ей повезло – у нее отличные учителя. Терпеливые. Она отвернулась, чтобы скрыть подступившие слезы.
Это была долгая, тяжелая борьба, когда родилась ее дочь, борьба за выживание, борьба за будущее, в котором не было уверенности. Тогда больше, чем в другое время, Софи была необходима поддержка мужа – хорошего, заботливого, сильного мужа, который мог бы переложить хотя бы часть ответственности на свои плечи.
