— Это что же?
— Как остановить Диссонанс? — спрашиваю я и чувствую, как мой вопрос, наконец вырвавшись на волю, становится бессмысленным и пустым.
Между нами повисает тишина.
— Где ваши друзья? — Аристарх уходит от ответа и метко попадает в наше больное место.
— Моя сестра мертва, — отвечает Ян с наивысшим спокойствием, на какое только способен.
Аристарх просто кивает, не выражая никаких соболезнований. Он вовсе не удивлён.
— Марк снова исчез, — говорю я, понимая, что от меня ждут ответа. — Почему-то снова меня увидел…
— Просто он очень сильно тебя любит, — говорит Аристарх. Просто без ножа режет. — Потому и видит в каждой пятой. Действительно видит — и это значит, что его Диссонанс уже коснулся.
— Нет, — говорю я.
— Прости.
— Нет, — повторяю я. — Нет.
Я не хочу в это верить.
— Но почему всё это происходит так быстро? — спрашивает Ян.
— Быстро? — усмехается Аристарх. — У Диссонанса нет понятия времени. Он просто наступает. К тому же сколько времени, по-вашему, прошло?
Ян смотрит на часы, циферблат которых уже находится где-то за гранью нашей привычной реальности, и умолкает.
Аристарх поднимает глаза к небу, поражающему своими оттенками.
— Очень красиво, правда? — говорит он.
Над нами со странными звуками пролетает стая чёрных птиц.
— Так как же остановить Диссонанс, — снова спрашиваю я, но не могу придать внезапно севшему голосу интонацию вопроса.
— Никак, — пожимает плечами Аристарх. — Тут только два пути: превращаться или смотреть.
У меня начинает жутко болеть голова.
— Хотя есть ещё третий, самый эффективный, — добавляет Аристарх, быстрым движением достаёт из кармана пистолет и стреляет себе в висок.
Я в ужасе смотрю на лужу крови, растекающуюся под ним, и чувствую, как тело моё немеет. Не только от того, что я вижу, не только от того, что при мне ещё никто и никогда не стрелял себе в голову, но и от того, что он успел сказать.
Диссонанс не остановить.
«Всегда находится кто-то, кто знает больше других», — всплывают в голове его слова, и я понимаю: если бы шанс спастись был, Аристарх не лежал бы сейчас на раскалённом асфальте. Внезапно его имя распадается в моей голове на кусочки, и я думаю, что оно похоже на «Ористрах». И мне правда хочется орать. Орать от страха.
— Твою же мать, — долетает до меня голос Яна, и я вижу, что он улыбается. Я пугаюсь, что уже и его коснулся Диссонанс,но потом понимаю — это улыбка восхищения. Ян качает головой, и я понимаю — это человек, который осознал превосходство врага, смирился со своим поражением, но нашёл в себе силы восхититься победой и мощью противника.
Диссонанса.
— Нет, ну шикарно же? Я бы написал обо всей этой дряни книгу, но, боюсь, не успею.
Я кладу Яну на плечо руку, и он замолкает. Комментировать произошедшее нет смысла. Успокоившись, Ян поднимает пистолет Аристарха.
— Может, и нам пригодится, — говорит он, и в душе я знаю, что так и будет.
Мы снова идём куда-то, теперь уже без какой-либо надежды, и вскоре забредаем в место, по-видимому, бывшее Таврическим садом. Сейчас же здесь местами валяются сломанные деревья, трава выжжена, а по дорожкам прогуливаются приятные, беззаботные люди с детьми. Прохаживаются жирные, угрожающе курлыкающие голуби. Несмотря на жару, в саду веет прохладным ветерком. Мне хочется убраться из этого места, я инстинктивно сжимаю руку Яна.
— Мне здесь тоже не очень-то нравится, — говорит он.
Мы пытаемся выбраться из сада, но почему-то упорно возвращаемся в одно и то же место. Он словно бы всё время меняется, как грёбаный лабиринт. Он словно бы не хочет нас выпускать.
Свою добычу.
Я уже начинаю нехило паниковать, и Яну приходится меня успокаивать. Он знает, что я могу начать задыхаться. Я не вслушиваюсь в его слова, мне достаточно успокаивающего голоса. Постепенно мне становится легче. Мы идём по дорожке, по которой уже проходили раза три, идём вдоль пруда, чёрного, как те воды, что омывали Эрмитаж. В такую жару любой был бы не прочь окунуться в прохладный пруд, но сейчас я боюсь даже представить, что скрывает эта вода.
Мимо нас, периодически путаясь под ногами, бегают дети. Дети играют в футбол.
