Руки Марка застывают на повороте грани. Он медленно поднимает на меня глаза, и я вижу, как ему плохо. Я открываю рот, чтобы сказать что-то утешающее, и в этот момент Марк размахивается и швыряет кубик в открытое окно. Через несколько секунд мы слышим стук.
— Полегчало, — смеётся Марк, но смех этот звучит грустно.
Я выглядываю в окно, прищуриваюсь, но никакого кубика внизу не вижу. Наверное, он отлетел куда-нибудь далеко, убеждаю себя я, хотя обзор из окна открывается довольно хороший. А потом замечаю одинокую сгорбившуюся фигурку, подходящую к нашим окнам. Ян. Жестом подзываю Марка к окну, и мы вдвоём смотрим вниз на Яна. Он поднимает голову и нерешительно машет нам рукой. Мы смотрим друг на друга.
— Мы же не хотели выходить, — шепчу я, и тут же чувствую себя трусливым предателем. Ян потерял Кару, Ян пришёл к нашему дому, а я эгоистично думаю только о себе.
— Тут нам тоже делать нечего, — говорит Марк, а потом приводит аргумент, решающий для меня этот вопрос: — Думаю, в замкнутом пространстве оставаться опаснее.
— Страшнее, — добавляю я, а может, озвучиваю то, что он имел в виду.
Марк кивает, мы быстро одеваемся и спускаемся вниз. Нас обдаёт жаром, и я начинаю жалеть, что покинула более-менее прохладную квартиру. Но потом вижу Яна — и забываю обо всём. На нём просто лица нет. Видно, что ему очень плохо. Видно, что он потерял близкого человека.
Ян пытается как-то невнятно извиниться за вчерашнее, но мы его останавливаем. Извиняться не за что. Ян держится какое-то время, а потом ломается, и мы успокаиваем его как можем, хотя лично мне впору самой сесть на землю и разреветься.
— Наверное, этот Диссонанс как-то притупляет чувства, — говорит Ян через какое-то время. — Не думал, что вообще смогу перенести смерть Кары, но сейчас мне уже лучше, — усмехается он и пытается прогнать скорбь со своего лица. Я знаю, что он просто не хочет быть таким перед нами, и не потому, что кажется слабым, а потому, что нам и так сейчас нелегко. Ян никогда не любил усложнять что-либо.
И я думаю, что он отчасти прав насчёт Диссонанса. Мы ведь с Марком тоже потеряли Кару, и, конечно, мы не бесчувственные чурбаны, но первый шок и боль потери уже притупляются, и я считаю, что день для этого — слишком мало. Наверное, дело во всём происходящем: мозг просто не успевает за всем этим хаосом и реагирует так, как должен, но немного приглушённо. Не знаю. Но думаю, это к лучшему. Может, скоро мы вообще перестанем на что-либо реагировать или что-либо чувствовать.
Увидим.
Мы решаем немного пройтись, но далеко от нашего дома не отходить. На всякий случай. О том, где сейчас Кара, будут ли похороны и что вообще они вчера делали со всем этим, мы с Марком решаем не спрашивать. Просто язык не поворачивается. К тому же, хотя Ян и кажется вполне нормальным, в происходящем кошмаре мы можем получить любой ответ, и я не уверена, что мы будем к нему готовы.
Мы идём по улице, и я отмечаю, что пока особо вопиющих изменений реальности нам не встречается. Пока. Мы молчим, и молчание это тягостное, и я, наверное, впервые в жизни осознаю значение этого слова. Тягостное молчание — литературный штамп, нещадно эксплуатируемый и для меня не несущий в себе особого смысла. Не несущий до этого момента — теперь я отлично его ощущаю. И это не самое приятное чувство. Я хочу нарушить его, что-то сказать, но в голове нет ни одной фразы, которая была бы сейчас уместна. Может, её нет вообще.
На скамейке сидит подросток и смотрит видео на планшете. Наверное, сохранённая запись, потому что интернет вроде бы больше не работает, по крайней мере, у нас. Или нет? В любом случае мы невольно всматриваемся в экран, где у какой-то зарубежной исполнительницы берут интервью перед концертом:
— Что ж, концерт начнётся уже совсем скоро, вы волнуетесь?
— О, конечно!
— Конечно. Это всегда волнительно. Но вы ведь готовы? Готовы к преступлению?
— ?!
— К выступлению. Готовы к выступлению?
Я думаю, Диссонанс постепенно доберётся и до остальных.
Моё внимание привлекает кинотеатр на другой стороне улицы. Вернее, то, что было кинотеатром ещё недавно. Что это теперь — сказать сложно. Но выглядит всё ещё как кинотеатр. У входа висят постеры фильмов… Вернее, только одного. Я даже издали вижу, что они одинаковые.
