— Подумали? — долетает до меня голос Аристарха, и я машинально киваю. — Хорошо. Потому что это был последний раз, когда вы думали о чём-то приятном.
Мне становится совсем нехорошо, и я буквально выбегаю на улицу.
Ян и Кара озабоченно смотрят на меня, но я махаю рукой, давая понять, что всё нормально. Хотя это совсем не так.
Мы стоим недалеко от входа в убежище Аристарха и все четверо молчим. Каждый о своём, полагаю, но и об одном тоже.
Я вспоминаю рассказанный кем-то недавний случай с чьими-то знакомыми: они вышли за сигаретами буквально на пять минут, а когда вернулись, оказалось, что прошёл час. Они безмерно удивились, даже испугались, и при этом одного волновало, куда делся этот час, а другого — что он делал этот час (сказались многочисленные просмотренные фильмы о поступках, совершенных в бессознательном состоянии). Так и не разобрались, в чём дело. Мы тогда не поверили, подумали, что это какой-то розыгрыш. Сейчас же я думаю, что это уже было одним из проявлений Диссонанса.
Я даже не замечаю, как полностью поверила во всё, что рассказал Аристарх.
— Может, пойдём? — говорит Ян, но мне кажется, никому из нас не хочется никуда идти. Мы ещё в состоянии осмысления происходящего и сказанного. А кто-то — в состоянии неверия в это.
На другой стороне улицы я вижу ковыляющую парочку — выглядят так, будто девушка натёрла ногу, а парень помогает ей идти. Но не это главное — я не вижу их глаз. То есть у меня, конечно, не идеальное зрение, в отличие от Яна, но это не мешает мне понять, что глаз нет. Дело не в том, что мне их не разглядеть. Дело в том, что их действительно нет.
Я в шоке отворачиваюсь, пытаясь убедить себя в том, что ошиблась, но знаю, что это не так. Видимо, лицо моё слегка перекошено от ужаса, потому что Ян кладёт мне руку на плечо и явно хочет что-то спросить. Внезапно меня охватывает злость:
— Почему тебе, несмотря на всё, что происходит вокруг, так сложно поверить в его слова? Ты же писатель, — невольно слетает у меня с губ.
Ян отворачивается, видит то же, что и я, в ужасе смотрит себе под ноги.
— Конечно, писатель, — говорит Кара. — Потому и поверил, наверное, быстрее всех. Но принять это он отказывается. И я тоже.
— Но это уже есть! С этим-то вы не поспорите! Да посмотрите вокруг, чёрт! — я чувствую, что ещё немного и возникнет вероятность истерики. Пытаюсь успокоиться.
Мимо проходит группа подростков, вроде нормальных на вид (по крайней мере, у них всё ещё есть глаза), что-то бурно обсуждающих. Я делаю глубокий вдох. Выдох. Глубокий вдох…
— У нас была машина, но её сбило собакой, — долетает до меня голос кого-то из них, и я давлюсь воздухом. Асфальт жжёт ноги через тонкую подошву балеток, и на глаза у меня наворачиваются слёзы. Господи, что же это такое?
В этот момент рядом раздаётся дикий грохот, и все мы поворачиваемся к его источнику — а это подвал Аристарха. Кажется, там только что что-то взорвалось. А ведь он там! Я порываюсь сделать хоть что-нибудь, но тут в подвале раздаётся второй взрыв, и Марк хватает меня за плечи.
— Оставь… Оставь. Уже не помочь.
Я так не считаю, поэтому продолжаю вырываться, и тогда третий взрыв в подвале отбрасывает нас назад. Теперь-то уж точно поздно. Я чувствую, что совершила ужасную ошибку.
Я так и не спросила… Так и не спросила самое важное.
Когда я поднимаюсь, Яна с Карой уже нет рядом.
— Психанули и пошли домой, — без энтузиазма объясняет Марк.
«Как же так, мы ведь должны держаться все вместе, тут же конец света, чёрт побери, как они могли уйти?!» — хочу крикнуть я, но на меня наваливается такая усталость, что я не говорю ни слова. Зато Марк что-то говорит, только вот я его совсем не слушаю. Взгляд мой приковывает чья-то фигурка, кажущаяся знакомой, и я…
— Он жив! Вон он! Скорее, — кричу я, но, когда Марк смотрит, куда я указываю, Аристарх уже скрывается из вида.
— Кто?
— Да Аристарх же! Он жив! Надо его догнать, — радостно тараторю я, а Марк в ответ лишь пожимает плечами:
— Зачем?
Я злюсь от того, что Марк не понимает элементарных вещей.
— Спросить! Мы не успели спросить у него, как остановить всё это!
— Из того, что он говорил, следует, что остановить это нельзя, — как мне кажется, равнодушно отвечает Марк. — Диссонанс необратим, помнишь?
