Что же касается Мариссы… Сейчас он очень сомневался в том, что сумеет добиться своего, что сможет сделать так, чтобы она его полюбила. Хотя с другой стороны…
«Возможно, у меня еще есть шанс», — подумал Джуд, заметив Мариссу, медленно приближавшуюся к краю танцевальной площадки.
Господи, какая же она красавица! Он часто говорил ей об этом, однако сомневался, что она в полной мере понимала то, что означали его слова. Нет-нет, она, конечно же, не глупа, но все же немного…
Тут кто-то тронул его за плечо, и Джуд, обернувшись, увидел перед собой Эйдана.
— Все в порядке? — тихо спросил он.
— Да, в порядке, — кивнул Эйдан. — Эдвард взял на себя первую вахту. Я должен встретить его возле руин через час. Твоя очередь — за мной, а затем снова пойдет Эдвард.
— Так может продолжаться всю ночь, — заметил Джуд.
— Не исключено, — согласился Эйдан. — Но ничего другого мы с Эдвардом придумать не можем. — Он взглянул на Мариссу, уже танцевавшую кадриль. Снова посмотрев на Джуда, проговорил: — У меня такое ощущение, что ты изменил свое решение в отношении моей сестры. Ты отзываешь свое предложение?
Джуд решительно покачал головой:
— Нет, ни в коем случае.
— Но ты не похож на человека, идущего к алтарю со счастливой улыбкой.
— Эйдан, не будем об этом. Мы с Мариссой немного поспорили, только и всего.
— Из-за Пейшенс?
— Я сказал, оставим эту тему.
— Как пожелаешь. — Эйдан пожал плечами. — Но ты ведешь себя на редкость глупо. Уж извини за откровенность.
Джуд скрипнул зубами и свирепо уставился на танцующих, Эйдан внимательно посмотрел на друга и тихо сказал:
— Ты выглядишь сейчас таким же несчастным, каким был я, когда потерял… ту, на которой собирался жениться.
Джуд взглянул на него с удивлением — Эйдан раньше никогда не заговаривал об этом.
— Но ведь она умерла… — пробормотал он.
— Да, верно, — кивнул Джуд. — Но было одно обстоятельство… До этого. Мы отдалились друг от друга на какое-то время… и больше я не видел ее.
— О Господи… Сожалею.
Эйдан немного помолчал, потом вновь заговорил:
— Но вернемся к тебе, Джуд.
— Я предпочел бы не возвращаться.
— Твое дело…
Они некоторое время смотрели на танцующих. Потом Джуд вдруг понял, что Марисса поменяла партнера. Кивнув в ее сторону, он спросил:
— Кто это с ней?
Проследив за взглядом друга, Эйдан ответил:
— Это и есть тот самый Чарлз Лемонт.
— Черт бы его побрал, — проворчал Джуд.
Как он и подозревал, первой любовью Мариссы оказался мужчина, напоминающий по стройности тростник. Его золотистого цвета волосы пребывали в идеально продуманном беспорядке. Лицо же было бледное и гладкое, словно у девушки.
— Он чуть ли не изнасиловал твою сестру, а ты позволяешь ему танцевать с ней?
— А ты позволяешь? — спросил Эйдан с усмешкой.
Джуд в ярости стиснул зубы. Затем сделал несколько глубоких вдохов и сказал себе, что устраивать сцену в бальном зале — это еще хуже, чем те слухи, которые, возможно, распространяет шантажист.
— Эдвард уже поговорил с ним, — продолжал Эйдан. — Он оттащил его в сторону, как только мы сюда прибыли. Лемонт казался совершенно беспомощным. И он безобиден, уж поверь мне.
Чарлз Лемонт и в самом деле казался вполне безобидным. Он совсем не походил на обольстителя. Он даже прикасался к Мариссе лишь тогда, когда этого требовал танец.
Но Джуд все равно негодовал. Ведь Марисса танцевала со своим бывшим возлюбленным, наверняка зная, что он, Джуд, за ней наблюдает. В этот момент она вдруг взглянула на него, вернее — посмотрела на него в упор. И при этом не проявила ни малейших признаков смущения.
А этот Чарлз Лемонт… Он когда-то целовал ее и обнимал! Нет, он, Джуд, не мог спокойно на нее смотреть.
Резко развернувшись, он вышел в коридор, ни слова не сказав Эйдану. Джуд никогда не считал ревность разумной реакцией на какую бы то ни было ситуацию. Ревность — просто глупость, присущая лишенным гордости мужчинам. Женщина либо хочет тебя, либо нет. Она либо будет правдивой, либо не будет. И никакие переживания или гневные тирады ничего не изменят.
И вот сейчас он злился на Мариссу и ревновал ее, словно она — вещь, безделушка, которой можно обладать.
