– Несчастная внешность! Ещё никто никогда не принял меня за свою, – засмеялась Анна. – Что любопытного произошло на Теллуре за последние тринадцать лет? Меня интересуют Брайлант, Ареньола, Марнайя и Чанджер.
– А, Вы та самая, – протянул он без прежней любезности. – Не тринадцать: на Теллуре прошло почти двадцать два. Вы были в Брайланте эмпат-контактёром, да?
– Нет. Если бы я была эмпатом, я бы пролоцировала Ваше настроение и немедленно ретировалась, – лучезарно улыбнулась Анна.
Архивист слегка покраснел.
– Но Ландис сказала, что Вы определяете нарушения гомеостаза в экосистемах «ad oculus».
– Это просто опыт. Ведь и Вы с первого взгляда на текст определяете, заслуживает ли он внимания, не так ли?
– Н-ну… – архивист польщённо замялся.
– А куда Вы деваете документы… м-м… скажем так: странные? Помнится, у Шевченко, в бытность его архивистом, был тринадцатый ящик, или мусорник…
– А, вот что Вам нужно! – оживился архивист, взглянув на неё с интересом. – Сумасшедшие учёные, освистанные поэты, побитые камнями пророки?
– О-о, Тариэл, Вы нам об этом не говорили! – воскликнул Стив, подходя ближе.
– Порванное, выброшенное на помойку, пущенное на кульки, самокрутки и подтирки, – перечислял Тариэл.
– Именно, – кивнула Анна.
– Это должно быть очень интересным! – сказала Рената.
– Координатор считает это причудой, – отозвался архивист.
– Шевченко и Жильбер считали, что таким путём можно обнаружить сверхгения, – парировала Анна.
Тариэл пожал плечами.
– У Вас другая точка зрения? – прицепился к нему Стив, готовый к дискуссии.
– Я не уверен, что цивилизации нужны сверхгении. Но я сохранил мусорник и пополняю его. Да вот… – архивист повернулся к дисплею и наизусть набрал код. – Письмо Виценциосу по поводу его труда «О математическом описании движения».
– Ну, Виценциос – гений признанный, местный Галилей! – протянул Игорь.
По экрану плыли рукописные строки – уже знакомый Анне мелкий, стремительный, без росчерков и завитушек почерк. «Досточтимому мессиру Хурито Виценциосу от Антонио Ванора привет. Спешу уведомить Вас о том восхищении, с коим прочёл я…».
Анна пропустила расшаркивания. «Вы рассмотрели тривиальный случай трёхмерного, однородного и изотропного пространства, не взаимодействующего ни с пребывающими в нём телами, ни с независимо текущим однородным временем. Интереснее рассмотреть движение тел в реальном, четырёхмерном мире, включающем анизотропное измерение – время…».
– Вот это да, – проговорил Стив, читавший быстрее всех. – Да он просто перешагнул через твоего Виценциоса и пошёл себе дальше!
«… При рассмотрении анизотропного мира необходимо учитывать принцип причинности, из коего следует существование некоей предельной скорости распространения взаимодействий – единственной, по-видимому, неизменной величины в рассматриваемой нами несколько упрощённой модели мира. Остальные же величины при взгляде с разных точек отсчёта меняются следующим образом…».
– Орден Святого Духа и преобразования Лоренца! – вскричала Рената. – Тариэл, сегодня не первое апреля!
– Есть и похлеще, – сказал архивист. – В письме к Манирзу он из однородности пространства и времени выводит законы сохранения, из трёхмерности мира – закон всемирного тяготения, а из него – неоднородность пространства, и думай, что хочешь. В письме к Ыдубергу излагает основы дифференциального исчисления. А вот вообще… Письмо к Ондерли…
«В трёхмерном пространстве силы, чьи нити прямолинейны и бесконечны, обратно пропорциональны квадрату расстояния между взаимодействующими телами. Таких сил может быть две. Одна возникает из собственных свойств тел и может проявляться как притяжение или отталкивание; вероятно, благодаря ей шёлк притягивается к янтарю, и ею же убивает скат. Другая возникает из взаимодействия тел с пространством; она притягивает тела друг к другу и удерживает планеты возле их солнц. Можно предположить существование ещё двух сил, чьи нити либо переплетены, либо оборваны. Эти силы должны действовать на малых расстояниях. Быть может, именно они обусловливают существование тел, связывая в единую структуру их неделимые элементарные сущности; быть может, благодаря им светят звёзды. Описание этих сил требует привлечения дополнительных измерений. Впрочем, существование любой силы изменяет геометрию мира; видимая его трёхмерность – лишь иллюзия слабого разума…».
