Неясной тенью в воздух взвился силуэт нового бойца. Стив приготовился к удару, но тот, вопреки ожиданию, ухватился руками за толстый сук и двинул его двумя ногами так, что он, кувыркаясь, полетел в обратном направлении, где благополучно впечатался в дерево, от которого только щепки полетели.
«Ух ты! Вот это удар! – он бы порадовался, достанься он кому другому.
А так… – Не зевать!»
Стив упал лицом в грязь, и вовремя. Чья-то нога обрушилась на ещё чудом державшийся вертикально ствол дерева.
– Вот обложили! Так ещё и поймать смогут, черти! – шевельнулась в его душе капля гордости за своё подразделение. – Нет, так дело не пойдёт! Обороной он ничего не добьётся. Лучшая оборона – это нападение.
Не поднимаясь из грязи, глянул на руки – они пусты. «Чёрт, куда подевался станер? Концентрируйся! Ну же!»
О, эта блаженная эйфория боя! В этот момент не думаешь ни о чём. Время будто остановилось. Его бег практически незаметен. Всё движется медленно, словно прокручиваешь в замедленном темпе старую потрёпанную киноленту. Стив любил это состояние, но и яростно ненавидел. После него всегда наступают тупое равнодушие и боль. Боль в душе из-за того, что он кого-то потерял снова.
За деревьями показался тёмный силуэт. Слишком медленно для него, чтобы он этим не воспользовался. Кувырок. Размашистый удар ноги в грудь – и он оказался верхом на противнике. Привычным жестом занёс руку, чтобы добить, но вовремя себя остановил.
«Да что же я делаю?» – с испугом подумал он.
В поверженном солдате он узнал своего сержанта. Это Том. В глазах ни страха, ни удивления – ничего. Они пустые. Коротко ударил его в голову. Несильно – только для того, чтобы отключить. Сержант Хичкок закатил глазки, а он замешкался.
Его снесли снова. Снова он покатился по мху и. О боже! Его удивлению нет предела. В его руке, неизвестно каким образом, снова оказался станер. Два разряда слились воедино. Застонали, падая на землю, бойцы.
Развернулся. Боковым зрением уловил новое движение слева от себя. Ещё два разряда. Теперь уже четверо корчатся в судорогах и придут в себя, наверно, часов через шесть.
Хорошая штука этот станер. Его используют полицейские для особо рьяных любителей покуролесить. Они с Мэгги частенько брали такой на разборки. Никого не убьёшь, но больно до жути.
«Так. Не расслабляйся. А то эти гаврики уложат тебя, как пить дать».
Позади него шорох. Он резко развернулся, но оказалось, недостаточно резко. Удар ноги пришёлся по вытянутой руке. Станер отлетел далеко в сторону, а в шею мощным умелым толчком влетел чей-то кулак.
Стив схватился за горло. Броня крепка. Её и пулей пробить сложно, но, зная технические характеристики, можно нанести удар таким способом, что она просто перестаёт на него реагировать. Его школа. Только единицы знают, как нужно поставить удар, чтобы он смял защиту боевого комплекса.
– Мэг?! – прохрипел он, хватая ртом воздух.
Она его не узнавала. Собранная, дерзкая, какой всегда бывает в ближнем бою. Она из боевой стойки попробовала нанести новый выпад.
– Вот чёрт!
Стив его отбил и, как бы ему этого ни хотелось, врезал ей так, что она, ничего не поняв, проскочив мимо, по инерции влепилась головой в выглядывавший из-под мха камень. Так и осталась лежать без движения, закатив глазки.
«Только бы не убил!» – со страхом подумал он.
Инстинктивно он сделал шаг к лежавшей без сознания подруге и почти склонился над нею, как кто-то обхватил его сзади и повалил на землю. Падая, Стив развернулся лицом к противнику и встретился с обезумевшим взглядом Матисты Блюма.
– Братан, это же я! – прохрипел он, видя, как тот заносит для завершающего удара руку. – Братан, опомнись!
Рука дрогнула. Стив лежал навзничь и всё отчётливее видел, как дрожит рука товарища. Она то приближалась к его голове, то постепенно отдалялась. Невидимая борьба происходила в сознании капрала. Всё отчётливее Стив видел в его глазах проблески узнавания. Всё отчётливее он понимал: его друг пытается сопротивляться.
По щеке побежала, оставляя за собой грязную полоску, скупая солдатская слеза. Капрала трясло. Его колбасило так, что Стив испугался, но теперь уже за него. На груди вновь оживал кулон. Обжигающий огонь заставил его застонать. Если бы не Матиста, вес которого приходилось держать на себе, он бы выкинул его прочь, только бы не чувствовать этой дикой боли! Скрипя зубами, он повторял снова и снова:
