Тошнота рывком подступила к горлу. Он учащённо стал сглатывать, пытаясь убрать прочь ставшие непривычно горькими слюни. Тысячи иголочек вонзились в тело, раздирая его на крохотные части. А мозг – он взорвался такой яркой вспышкой света, что заставил сильнее зажмуриться и без того плотно закрытые глаза. Чувство рывка вперёд длилось мгновение. А может быть, вечность. Этого он никогда не мог понять. Но когда наступила тишина и он стал в состоянии различать те мелодичные звуки, исходившие от панели управления, его грудь, до этого момента спёртую невероятными силами, освободил глубокий выдох. Так всегда бывает после броска. Ещё никто не реагировал иначе. Насколько он помнил, этот выдох всегда означал, что скачок завершён. Всё позади, и теперь можно шутить, сплёвывать, если этого никто не видит, и начинать жить, будучи полностью уверенным, что ты только что умер.
Стив открыл слезящиеся глаза, тыльной стороной ладони стёр предательские следы влаги. Не пристало такому волку, как он, выказывать физическую слабость! Лия по-прежнему спала. Экраны рябило от потока информации, а сбоку, в верхнем углу, из темноты космического пространства на них медленно надвигалась планета.
Она не была той эфемерной искрой в космическом пространстве, неопределённость к которой вызывает у наблюдателя чувство сомнения. Она проявлялась из глубины мрака голубым шариком, вращавшимся в пустоте, освещённым невидимым с этого ракурса крохотным светилом, давшим приют этому цветастому великолепию.
Можно было различить облака, плывущие над её скрытой в дымке поверхностью. В редкие просветы среди них различалась водная гладь океанов и только изредка, подобно миражу, жёлтой полоской обозначался контур суши. Но это так мимолётно, что казалось сказочным плодом разыгравшегося от волнения воображения.
– Остаток энергии – семнадцать процентов, – сухим тоном сообщила Ангел.
Она рассчитала бросок настолько точно, что понимающему в этом деле человеку стало бы страшно от подобного хладнокровия.
Что значит для гиперперехода несколько тысяч километров? Так – ерунда. Всего лишь лишняя доля наносекунды. Но если что-то пойдёт не так, то атомы твоего тела могут стать составляющими молекулами самой структуры планеты, куда ты бездумно решил отправиться.
То, что совершила Ангел, казалось сумасбродством, необоснованным риском на грани фола. Но оно оправдывало тот малый ресурс энергии, который ещё потребуется для посадки на её поверхность.
– Это и есть твоё убежище? – спросила ИС, выводя капсулу на более высокую орбиту. Отсюда она решила начать пологое снижение.
– Тебе не нравится моё название?
Ангел смолчала. Капсула перевернулась, планета исчезла из виду. Это значило, что она переходит в режим торможения. По бокам слабо засветилась генерируемая плазма, защищающая аппарат от воздействия температур плотных слоёв атмосферы. Несмотря на то, что компенсировалось всякое инерционное воздействие, Стив приготовил себя к тряске.
– Она прекрасна, не правда ли? – спросил он у Ангела, чему-то счастливо улыбаясь.
– Ты поэтичен, – отозвалась та. – Как ты её нашёл?
Стив невольно зажмурился. Яркий диск далёкого светила озарил его лицо. Ангел, наверно, специально не стала затемнять экраны, давая Стиву возможность в достатке насладиться его блеском. Это казалось насмешкой, но он был только рад. Обжигающий блеск звезды будоражил его кровь, а чувство, покрывавшее душу серой пеленой, невольно растворялось в этом ослепительном сиянии.
– Совершенно случайно, – прикрывая глаза рукой, ответил он. – О ней знаем только я и Мэг. Мы оставили эту планету для себя как убежище.
На случай, если произойдёт что-то непредвиденное.
– Странный мир, – произнесла Ангел.
– Да. Представь наше удивление, когда из мрака тёмной материи мы увидели её! Позже мы мчались отсюда как угорелые, изо всех сил делая вид, что ничего не произошло. Никто не должен был знать о ней. О, как же мы тогда врали!
– Вам это свойственно, – вставила слово Ангел.
– Зато теперь у нас есть она – Убежище. Здесь мы и переждём, пока Лия полностью не восстановится. Может, пройдёт месяц, может, меньше…
