– Опять шепчешься?
Стив невольно отстранился. Он старался соблюдать между ней и собой некую дистанцию. Может, как личность, Тризер неплохая. Но её жизнь в постоянной погоне за наживой – такая может испортить кого угодно.
Ему страсть как не хотелось раскрывать перед ней все карты.
Спасла положение Ангел. Для него это было так неожиданно! Впрочем, как и для других двух представителей их маленького коллектива. Она нарисовалась в соседнем от него пустовавшем кресле, по обыкновению, вся такая из себя. В алом сногсшибательном платье для вечернего кофе. В руках клатч, а её беленькая, идеальной формы ножка так и притягивала взор парня, как бы он ни старался отвести его в сторону. Она не поменяла имидж – по-прежнему оставалась блондинкой. Только волосы немного укоротила – вероятно, это для того, чтобы всё внимание уделялось её декольте, обнажавшщему розоватую кожу почти до осиной талии. Личико тоже ничего – смазливое. У Ангела явно отменный вкус! Она умеет впечатлять.
От неожиданности Тризер подскочила. Тихо пискнул в углу перепуганный осьминожка. Ангел улыбнулась уголками губ – вежливо и немного виновато. Глубоким, грудным голосом она, как ни в чём не бывало, произнесла:
– Я так поняла, речь сейчас пойдёт обо мне?
Тризер вытянула руку и помахала ей в воздухе. Она хотела убедиться, что это всего лишь голограмма, а не безбилетник, тайком пробравшийся на её корабль. Выражая изумление, она громко защёлкала челюстями.
– О, сколько эмоций! – воскликнула Ангел. Она слегка сдвинулась вглубь кресла и с царственным жестом руки томно произнесла: – Я бы попросила вас так больше не делать. Ладно? Мне неприятно осознавать себя бестелесной.
Тризер поднялась на ноги, обошла кресло вокруг. Она пыталась себя убедить, что окончательно не спятила, что это не плод её воображения. Ещё немного пощёлкав, она снова заняла прежнее место.
– Кто ты, кошмар моей жизни? – проворчала она, с опаской глядя на ИС.
Будь на её месте человек, он бы непременно ущипнул себя за руку.
– Тризер, это Ангел. Ангел, это Тризер, – совершенно несвоевременно стал представлять их друг другу Стив. А что ещё ему оставалось делать? Он совершенно не знал, как представить Интеллектуальную Систему, возомнившую себя неожиданно человеком.
Тризер молчала – она была совершенно сбита с толку и, наверное, впервые за свою жизнь не знала, что сказать.
– Она… мой друг, – добавил Стив.
Ангел с лёгким удивлением покосилась на него, но смолчала.
– Итак, насколько я смогла сообразить, ты. – Тризер жестом руки предложила Ангелу продолжить предложение за себя.
– Да, я программа, – улыбаясь, закончила ИС. – Но согласитесь: я чертовски хорошенькая программа!
– О мой бог. – проскрипела Тризер. – Мне довелось столкнуться с Интеллектуальной Системой, страдающей манией нарциссизма. За что меня так?
– Стереть эту сволочь! Немедленно стереть! – гневно заверещал из угла осьминожка. – Стереть, чтобы духу её здесь не было! Нет, чтобы преобразиться во что-нибудь более пристойное – она выбрала форму жалкого примата!
– Заткнись, Фолл! – рявкнула на своего пилота Тризер.
– Не стоит его затыкать, – ангельским голоском и с обворожительной улыбкой произнесла Ангел. – Я знаю. Ему было бы намного приятнее, если бы я предстала перед ним восьминогой красавицей. Мы бы уселись друг напротив друга, пускали пузыри, обменивались красками, доводя их до такой частоты спектра, что он бы в конце концов не выдержал и запятнал весь твой корабль своими жалкими выделениями. Не правда ли, Фолл?
– Ф-у-у, какая гадость! – Тризер в негодовании подскочила с кресла. – Фолл, это правда?
Осьминожка снова стал похож на мухомор. Он молчал.
– Фолл, ты извращенец!
«Извращенец» предпочёл осторожно сползти со своего насеста и потихоньку забиться в какую-то щель, где он обычно прячется от гнева изерианки. Такого позора он вынести не мог. Уже почти скрываясь, в своё оправдание он пропищал:
– А что мне делать, Тризер? Я уже год как не занимался сексом! Ты даже рыбок не заводишь! Это дискриминация!
Изерианка хотела снять с ноги шлёпанец и запустить в него, но тот предусмотрительно скрылся из виду.
