– Фолл, не смотри, что он теплокровный, – наставляла осьминожку Тризер. – Он наш клиент. А это является наиглавнейшим параграфом устава нашего корабля. И не надо краснеть. Мне это тоже не нравится. Пока его нога не покинет «Горгону», ты будешь сама любезность.
Осьминожка в ответ пищал тоненьким голоском, косился на Стива большими умными глазами, при этом спутывая свои щупальца так, что тому казалось, без посторонней помощи их ему никогда не распутать.
– Ты называешь его Фоллом? – удивлённо спросил Стив, когда она на секунду прервалась. – Необычное имя для голожаберного. Судя по его обязанностям, я бы не подумал, что он вне игры.
Тризер нервно дёрнула головой. Она перед этим уже просила Стива не открывать рот, пока не уладятся все коммуникабельные вопросы.
Похоже, он всё испортил.
– Эй, теплокровный! – злобно запищал обитатель океанских глубин. – Тебе кто давал слово? Можешь раскрывать своё мурло, только когда тебе это позволят! Тризер, я же тебя просил: никогда не приводи на борт теплокровных!
В груди у Стива совершенно неожиданно разгорался протест.
– А чем тебя не устраивают теплокровные, голожаберный? – спросил он, с интересом разглядывая представителя планеты Куала-Лумпур. – Например, нас вы всегда устраивали. Отличное суши, я тебе скажу, получается!
Осьминожка хотел на него обрушиться с новой гневной тирадой, но задохнулся, покрываясь от головы до самых кончиков щупалец красными пятнами. При этом он стал поразительно похож на мухомор.
Тризер махнула на обоих рукой. Она чертовски устала, чтобы ещё выслушивать ругань двух разумных видов, между которыми, несомненно, лежит пропасть непонимания. Для одного это среда обитания и весь жизненный уклад, а для другого – банальная гастрономическая книга.
Она села в пустовавшее кресло.
– Фолл, нравится тебе или нет, но тебе придётся заткнуться на тридцать два часа, – Тризер с блаженством вытянула ноги почти до середины отсека. – Ты можешь не брюзжать хотя бы это время? К тому же деньги за фрахт пойдут на наше дельце с Приорой. Ты же хочешь его завершить? Тебе перепадёт двадцать процентов.
Моллюск бросил колючий взгляд на Стива и сменил окрас на яркофиолетовый.
– Мы же договорились на тридцать пять? – не соглашаясь, пропищал он.
– Хорошо, путь будет тридцать. Учти: я рисковала задницей, зарабатывая для нас деньги.
– По рукам, – нехотя согласился тот.
Стив не понимал, о чём идёт речь, но было ясно: этот спор не заканчивается никогда. Вероятно, так они коротают время вынужденного безделья, когда корабль летит от одной звезды к другой. Космические перелёты бывают порою такие длительные.
– Это было смело с твоей стороны, – неожиданно поменяла тему Тризер. Она холодно поглядела бездонными глазами на землянина. – Вы, кажется, были близки?
Стив понял: она имеет в виду Лию.
– Почему были? – спросил он. Впрочем, ответ он и так знал.
Изерианка махнула на него рукой:
– Брось, – тон у неё был слегка удивлённым и саркастичным. – Неужели ты ещё надеешься, после всего, что случилось, на продолжение отношений? Кстати, мне жаль твоих друзей. Они храбрые воины.
Стив кивнул, принимая соболезнования, но всё же ответил:
– Они не совсем мои друзья. Я с ними едва знаком. Всего несколько долгих-предолгих часов. Они скорее её друзья. – Стив неопределённо кивнул вглубь корабля, где в капсуле спала Лия.
– Расскажешь?
Он пожал плечами. Сейчас ему вообще неохота ни о чём говорить. Он до чёртиков устал.
– Я бы не стала им доверять, – прожужжала ему на ухо Ангел. – Не забывай: они преступники.
Стив покачал головой.
– Ты, как всегда, права, – ответил он. Стив старался говорить шёпотом, не привлекая к себе внимание. – Но ты забыла, – он горько усмехнулся. – Сейчас, к сожалению, мы все преступники. Даже ты, как бы тебе ни хотелось это признать.
От изерианки, кажется, ничто не могло ускользнуть. Поразительным образом она подмечала всё. Вот и теперь, заметив неладное, она ближе придвинула своё кресло к Стиву, наклонилась вперёд, выражая свою крайнюю заинтересованность его шёпотом. Стараясь придать своему голосу дружеские интонации, она доверительно спросила:
