— Он побьет мировой рекорд, этот Лондондерри!
Когда три подруги возвращались в гостиницу, они чувствовали смутную тревогу, точно впервые ощутили грозную и зловещую власть золота — то безумие, которое при одном взгляде на него, словно злые чары, овладевало мужчинами.
— И почему это так важно — золото? — спросила Салли.
— Вот чудачка, — небрежно отозвалась Лора. — Золото дает богатство, могущество. Поэтому мужчины и сводят с ума по нему. Ведь они могут получить все, что захотят, если у них достаточно золота.
— Я знаю… — Салли задумчиво наморщила лоб. — Но почему они должны зависеть от этого маленького куска металла, который приходится выцарапывать из грязных старых камней? Медь или железо гораздо полезнее.
— Ценность золота — предрассудок, — заявила Мари таким тоном, словно в этом не могло быть сомнений.
— Ради бога, — воскликнула Лора, — только не говорите этого вслух! Здесь золото — божество, все поклоняются ему, даже Олф! Я иногда жалею, что он поехал в Кулгарди, — хотя, конечно, не найди он золото, бог весть когда бы мы поженились. Но все-таки он стал другой. И я не хотела бы, чтобы он возвращался сюда…
— «Он последовал зову сирены, поющей в тиши, — пробормотала Салли. — Ни женская ласка, ни город, ни труд селянина уже не насытят смятенной души».
— Не говорите так! — вскрикнула Лора. — А то мне кажется, что я лежу в земле и кто-то ходит по моей могиле. Иногда, чтобы позлить Олфа, я говорю ему, что золото — моя самая ненавистная соперница.
— Это сказал один старатель, — ответила Салли смеясь. — На днях он пьянствовал у Фогарти, сочинял стихи и читал их вслух. Разве вы не помните?
— Ах да! — Лора улыбнулась, и страх исчез из ее голубых глаз. — Конечно, если везет на золото, жаловаться не приходится. Но на будущий год я заставлю Олфа уехать отсюда и хоть немного пожить для себя. Представить себе, что останешься до конца своих дней в этой пыли и духоте — просто ужасно, верно?
Салли согласилась с ней.
— Mon Dieu, c’est effrayant, un tel sort![5] — воскликнула Мари.
В течение многих дней через город с утра до ночи шли и ехали старатели с дальних приисков — с Хэннана, Белого Пера, Ревущего Бурава, с Кэшнена и Курналпи. В городе они делали передышку, бросались в банк и жадно смотрели на выставленные образцы, потом накупали продовольствия, опрокидывали стаканчик-другой в кабаках, выслушивали последние новости о походе и двигались дальше. Это была бесконечная процессия: люди верхами, экипажи, фургоны, запряженные лошадьми или верблюдами; люди пешком, пропыленные, измученные с грузом старательского инструмента; они неустанно шли вперед в подвязанных бечевкой башмаках или ехали на велосипедах, привязав к ним свои узлы и лагерное снаряжение.
Только и было разговору, что о баснословных ценах, которые предлагались за месторождение в Лондондерри. Был слух, что Биглхол, директор рудника Бейли, уже предложил пятьдесят тысяч фунтов, — Билл Фогарти ринулся в кухню, чтобы тут же сообщить об этом жене. «Но Миллз и его товарищи хотят взять еще дороже».
Из уст в уста передавался рассказ о том, как Джек Миллз напал на первое золото. Он выступил в поход с пятью товарищами тотчас после окончания дождей; все шли тяжело нагруженные, имея при себе всего одну лошадь и повозку, чтобы везти их запасы. Они искали золото несколько месяцев, дошли до Лефрой-Лейк, и было у них всего несколько грошовых находок. И вот, когда они с натертыми ногами и унынием в сердце уже возвращались в Кулгарди, продолжая вести попутно кое-какую разведку, Джек Миллз однажды вечером ввалился в лагерь с целым мешком образцов, и уныние его товарищей сменилось ликованием.
— Рушу это я породу на одном кряже, — рассказывал Джек Миллз Биллу Фогарти. — Весь день пылинки золотой мне не попалось, и уже на закате я присел на минутку отдохнуть; чувствовал я себя прямо идиотом и уже решил было бросить совсем это дело, наняться к какому-нибудь возчику или поступить на рудник. Сижу я себе и пинаю ногой выветрившийся, покрытый мохом валун. И вдруг там, где я отбил кусочек камня, что-то блеснуло. Наклоняюсь, чтобы рассмотреть, что это такое, и, клянусь богом, оно тут как тут! Я вскочил и давай рушить породу вокруг, и в каждой глыбе полно золота.
