Я тогда обернулась за один день. Вернее, в Москве была только один день, еще два у меня ушло на дорогу туда и обратно. Но ночевать мне тогда в Москве не пришлось, потому что поезд из Арбатова приходит в Москву утром, а обратно идет поздно ночью, уже после полуночи, поэтому о ночлеге у меня голова не болела. Тем более что я была уверена, что успею выполнить поручение Лаптева всего за пару часов, а остальное время буду просто гулять по московским улицам и развлекаться. И такая перспектива меня нисколько не огорчала.
Но я угадала только часть программы, а именно – связанную с прогулками по Москве. Мне и в самом деле пришлось немало в тот день попутешествовать. Но если уж вспоминать, то по порядку.
Выйдя из поезда на Павелецком вокзале и добравшись на метро до Казанского, я принялась расспрашивать прохожих, где мне найти кафе «Пробоина». Удивительно, но из ста человек, которым я успела задать этот вопрос, пока мне это не надоело окончательно, девяносто пять оказались приезжими и лишь смущенно улыбались в ответ или просто отмахивались. Пятеро же москвичей посмотрели на меня как на полную дуру и в один голос уверенно заявили, что первый раз слышат такое название.
Я несколько приуныла. Поручение Лаптева уже не казалось мне таким элементарным. Я вернулась на Казанский вокзал, единственный известный мне точно надежный ориентир в моих поисках, уселась на каменный парапет около огромного универмага и закурила, размышляя, где же может находиться эта загадочная «Дыра» и как мне об этом узнать.
Мимо меня то и дело проходили мужчины, то в одну, то в другую сторону, пока меня наконец не заинтересовало столь «однополое» движение. Проследив глазами курс одного из них, я уперлась взглядом в вывеску «Пиво». И едва не хлопнула себя ладонью по лбу. Ну конечно! У мужиков нужно спрашивать! Но спрашивать только у местных, то есть не просто у москвичей, но именно у тех москвичей, которые постоянно бывают в интересующем меня районе. Рядом с Казанским вокзалом.
Подумав еще минут пять, я набрела на мысль, показавшуюся мне удачной. Я отправилась на поиски носильщиков. Уж эти-то люди должны знать все! Первый же из них, молодой еще на вид парень, ничего не знал о «Пробоине», но знал человека, которому наверняка известно все, что находится вокруг Казанского вокзала.
– Бутылку «Анапы» купишь ему? – спросил парень, которому, как я поняла, хотелось со мной подольше пообщаться. Дело для мужчин обычное.
Я с готовностью кивнула.
– Куплю водки бутылку.
– Тогда пошли. Но водку он уже не пьет. Купи лучше «Анапы»…
Я сделала, как мне посоветовали – купила в ларьке бутылку «Анапы», и парень повел меня вдоль крайнего левого пути, кажется первого, в сторону от вокзала. Минут через пять, попрыгав по шпалам и продравшись через какие-то кусты, мы с ним пришли к металлическому ангару, в который входил один из путей. Вероятно, это было какое-то ремонтное депо или что-то в этом роде. Черт его знает, я так и не разобралась.
Поминутно рискуя перемазаться в мазуте, саже, масле и прочих прелестях, я проследовала за парнем внутрь этого сооружения. В одном из закоулков оказалась тесная маленькая каморка, в которой и находился тот, кто мне был нужен. Это был старый иссохший мужчина лет, наверное, семидесяти с лишним, который точил напильником какую-то зажатую в тисках длинную железяку. Все стены каморки занимали полки со всякого рода инструментом и железками непонятного происхождения и назначения, а на широком металлическом верстаке стоял большой электрический самовар и рядом с ним огромный и удивительно чистый литровый заварочный чайник.
Старик бросил точить свою железяку и вопросительно уставился на парня.
– Вот, дядь Слав, – к тебе…
Парень сдержанно кивнул в мою сторону. Я обратила внимание, что разговаривал он со старичком уважительно, так, наверное, с аксакалами в среднеазиатских аулах разговаривают.
