Лейтенант замялся в нерешительности: людей Джексона поблизости не было, а инструкция запрещала ему оставаться с преступницей один на один.
— Ну что же ты, птенчик? Или боишься?
Тариэлла эти слова задели.
— Чего мне бояться? — пробурчал он и, ещё раз нащупав передатчик, шагнул в тёмную прихожую.
Мари зажгла свет.
— Проходи в комнату, а я приготовлю что-нибудь перекусить.
Пока она возилась на кухне, Макс решил осмотреть дом. Он был небольшой, из двух комнат, в которых стояла кое-какая мебель. Всё здесь выглядело негостеприимно, отдавало казёнщиной и вызывало мрачные мысли. Окна выходили на океан, и его глухой шум отчётливо раздавался во всём доме. «Здесь хоть обкричись — всё равно никто не услышит, — неожиданно подумал Верзила, но тут же устыдился своих мыслей. — Да что это я на самом деле? Неужели нервы сдают?»
— Эй, птенчик, — донеслось из кухни, — ты ещё не умер с голоду? Ужин готов.
Лейтенант вдруг понял, что страшно хочет есть, и уговаривать его не пришлось.
Перекусив, они пошли любоваться ночным океаном — благо, он был рядом — и некоторое время бродили по его побережью. Макс готов был провести здесь хоть всю ночь, лишь бы не возвращаться в этот зловещий дом, где он чувствовал себя брошенным на произвол судьбы. В его памяти невольно всплывали рассказы Джексона о преступлениях Мари, и под покровом ночи эта рассказы казались ему ещё более жуткими.
«Неужели она — ведьма? — мучился полицейский всё тем же вопросом. — И что она может со мной сделать? Да, трудно придумать ситуацию глупее: ведь я, кажется, по уши в неё влюбился…» Макс тяжело вздохнул и покосился на Мари.
— Пойдём-ка спать, птенчик, — сказала она.
Тариэлл вздрогнул и с тяжёлым сердцем вернулся в дом. Оказалось, что они будут спать в разных комнатах. Лейтенант не знал, как расценить эту новость, но ломать себе голову не стал, он был слишком измучен. «Будь что будет!» — решил он, устраиваясь на диване.
…Время шло, но Максу было не до сна. Он долго ворочался, с волнением и страхом ожидая кошмарных снов. «Почему же она медлит? — размышлял он. — Скорее бы уж. Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас». Но всё было по-прежнему спокойно. Так прошло около часа.
Вдруг в комнате раздался резкий шум. Тариэлл вскочил и с бьющимся сердцем вгляделся в темноту.
Настенные часы пробили ещё несколько раз и смолкли. У Верзилы вырвался вздох облегчения. Он вытер выступивший на лбу холодный пот: «Чёртовы часы! Надо же, чуть в штаны не наложил! Нет, так больше невозможно, надо пойти перекурить».
Макс, стараясь не шуметь, вышел на кухню. Он выкурил подряд несколько сигарет, но успокоить взвинченные нервы не смог.
Из глубины дома послышался шорох шагов. «Это она, — с ужасом подумал лейтенант. — Кажется, начинается…»
…Несмотря на поздний час, в управлении полиции никто даже и не помышлял об отдыхе. Все сотрудники, подключенные к делу Мари, собрались в кабинете комиссара, а сам шеф полиции время от времени связывался с офицером службы связи в надежде, что тому всё-таки удастся уловить сигналы передатчика Макса. Дело в том, что действие передатчика прекратилось сразу после встречи лейтенанта с Мари, а люди Джексона, которые следовали за ними по пятам, неожиданно потеряли их из виду. И с тех пор Джексон да и все остальные ничего не знали о судьбе Макса. Принятые меры розыска оказались безуспешными. «Это дело рук чёртовой ведьмы, — думал капитан. — Это из-за неё не работает передатчик». Джексон понимал, что жизни Тариэлла угрожает опасность, но вряд ли он смог бы ему чем-нибудь помочь. Разве что устроить разнос подчинённым за то, что они его упустили?
«Неужели прав был комиссар, что не стоило затевать такую игру с Мари?» — страдал Джексон. Ведь это он являлся автором операции. Руководил её провалом тоже он. Капитан взглянул на Крюшона, но тут же отвёл взгляд: шеф, казалось, постарел на десяток лет.
Стояла уже глубокая ночь. Полицейские остро ощущали своё бессилие. Им оставалось только одно — надеяться, что Макс сам как-нибудь выкрутится из этой истории…
…Дверь резко отворилась, и лейтенант увидел Мари. Бледный лунный свет мягко освещал её фигуру.
