– Миссис Мороу? – позвал Адамс, указывая на дверь. – Думаю, вам пора.
– Да, – Гвен помялась, глядя на Томаса. – С тобой ведь ничего не случится? – спросила она. Он покачал головой, беззаботно болтая ногами.
– Не волнуйтесь. Я присмотрю за вашим братом. – Адамс взял со стола глянцевый журнал с машиной на обложке и подсел к Томасу.
Гвен поморщилась, заставляя себя молчать. «Сделайте одолжение, мистер Адамс, не разговаривайте с моим братом – вот что нужно было сказать», – решила она, когда уже вошла в кабинет доктора Макнери, вспомнила, зачем ее привели сюда, и приказала себе выглядеть самым здоровым на свете человеком.
«Самым здоровым, – сказала она себе, вышла на центр кабинета и растерянно огляделась. – И почему я решила, что доктор должен обязательно сидеть за столом?!» – отчитала себя Гвен, увидев Макнери в кресле у противоположной от окна стены. Он сидел, закинув ноги на журнальный столик и скрестив пальцы рук, пытаясь обнять свой небольшой округлый живот. На вид ему было чуть больше пятидесяти. Темные вьющиеся волосы схвачены сединой. Лицо худое, отчего небольшое брюшко начинало выглядеть как-то комично. Глаза темные, пытливые. Гвен поежилась, признавая, что взгляд этого человека совершенно не нравится ей.
– Вас что-то беспокоит, мисс Мороу? – спросил он. Голос его оказался на удивление приятным, располагающим к беседе.
– Я… – Гвен растерянно поджала губы. – Простите, а разве вы не должны сидеть за столом?
– Почему? – пальцы доктора, сложенные на животе, вздрогнули, невольно привлекая к себе внимание.
– Что почему? – Гвен глуповато улыбнулась. – Почему вы должны сидеть за столом или почему я решила, что так должно быть?
– А вы как думаете?
– Я? – Гвен попыталась изобразить усталость, пожала плечами. – Если честно, то я пришла сюда не как пациент, доктор Макнери, мне нужно…
– Эл, – оборвал он на полуслове.
– Что?
– Называйте меня Эл. Не доктор Макнери.
– Эл? – Гвен задумалась. – А почему я не могу называть вас доктор Макнери?
– Потому что вы здесь не как пациент, или же я не прав?
– Нет. Правы. – Гвен смерила доктора долгим взглядом, пытаясь понять, говорит он серьезно или ведет свою игру.
– Все еще хотите, чтобы я сел за стол, или же вас устроит неформальная обстановка? – доктор дождался, когда Гвен согласится с последним и указал на черную кушетку. – Простите, что так, но у меня в кабинете есть лишь кресло, на котором я сижу, стул за столом и эта кушетка. Если хотите, то можете сесть за стол, правда, тогда нам будет не очень удобно общаться.
– Ничего страшного. Могу посидеть и на кушетке, – сказала Гвен, увидела, как дрогнули сплетенные пальцы доктора, и подумала, что, наверное, согласилась слишком быстро. «Хотя что это меняет? За стол я бы все равно не села».
– Мисс Мороу… – начал было доктор Монтгомери, но Гвен прервала его, попросив называть ее по имени.
– Раз уж вы Эл, то почему я должна быть мисс?
– Справедливо, – согласился он, о чем-то на мгновение задумался, словно пытаясь вспомнить, о чем говорил. – У вас ведь недавно умерла мать? Покончила с собой, кажется? – он дождался, когда Гвен кивнет. – Что вы почувствовали, когда это случилось?
– Что я почувствовала? – Гвен напряглась, не ожидая, что разговор так быстро поменяет мирное течение обмена любезностями. – Я не знаю.
– Значит, я могу считать, что вы ничего не почувствовали?
– Нет. Не можете. – Гвен почему-то испугалась.
«Разве может взрослая дочь ничего не чувствовать, когда умирает ее мать? Конечно же, нет! Если только…»
Гвен сбивчиво попыталась рассказать о болезни матери, невольно сгущая краски. «А если он только этого и ждет?» – пронеслось у нее в голове, заставляя оборваться на полуслове.
– Почему вы замолчали? – спросил доктор Макнери. Гвен отвернулась и пожала плечами. – Вам неприятно вспоминать женщину, в которую болезнь превратила вашу мать?
– А если бы это случилось с вашей матерью? Что бы вы предпочли запомнить: то, что есть сейчас, или то, что было когда-то давно, в детстве?
– А ваш брат? Как выдумаете, что запомнит он?
– Не понимаю, причем тут Томас, – насторожилась Гвен. – По-моему, мы говорим сейчас только обо мне.
