— Садитесь и начинайте свой разговор, — сказала женщина.
Она заперла дверь и пересекла комнату, чтобы сесть в унылое бостонское кресло-качалку. Я сел на пухлую кушетку. У одного ее края тускло-зеленая портьера закрывала какой-то дверной проем. По-видимому, он вел в гардеробную и ванную. У другого края кушетки находилась закрытая дверь. По-видимому, там была кухонька. Вот, по-видимому, и все, что здесь имелось.
Женщина скрестила ноги в лодыжках, откинула голову на спинку кресла и посмотрела на меня из-под длинных густых ресниц. Высокие брови дугой, такие же каштановые, как ее волосы. Спокойное, замкнутое лицо. Не похожее на лицо женщины, безудержно отдающейся любому порыву.
— Я получил от Кингсли несколько иное представление о вас, — сказал я.
Она слегка искривила губы, но ничего не сказала.
— И от Лейвери тоже, — сказал я. — Это всего лишь означает, что с разными людьми мы говорим на разных языках.
— У меня нет времени на разговоры такого сорта, — сказала она. — Что вы хотели узнать?
— Он нанял меня, чтобы разыскать вас. Этим я и стал заниматься. Я думал, вы об этом знаете.
— Да. Его душка-секретарша сказала мне об этом по телефону. Сказала, что придет мужчина по фамилии Марлоу. И сказала про шарф.
Я сдернул шарф с шеи, свернул его и сунул в карман.
— Итак, мне кое-что известно о ваших передвижениях. Хотя и немного. Я знаю, что вы оставили свою машину в «Прескотт-отеле» в Сан-Бернардино и там встретились с Лейвери. Знаю, что вы отправили телеграмму из Эль-Пасо. Потом что вы делали?
— Все, что мне нужно от вас, — это деньги, которые он послал. Не понимаю, какое вам дело до моих передвижений.
— Не собираюсь это оспаривать, — сказал я. — Но вопрос в том, что, если вам нужны деньги…
— Ну, мы поехали в Эль-Пасо, — сказала она устало. — Тогда я подумывала о браке с ним. Поэтому и послала телеграмму. Вы ее видели?
— Да.
— Ну а потом передумала. Я сказала ему, чтобы он оставил меня и ехал домой. Он устроил мне сцену.
— И он уехал домой, оставил вас?
— Да. Почему бы и нет?
— Что вы делали потом?
— Поехала в Санта-Барбару, провела там несколько дней. Точнее, больше недели. Потом в Пасадену — то же самое. Потом в Голливуд. Потом приехала сюда. Вот и все.
— Все это время вы были одна?
Поколебавшись немного, она сказала:
— Да.
— Лейвери не был с вами — хотя бы часть этого времени?
— После того, как он уехал домой? Нет.
— Тогда в чем же был весь смысл?
— Смысл чего? — Ее голос стал чуть резче.
— Того, что вы ездили из города в город и не давали о себе знать. Вы что, не знали, что он будет тревожиться?
— Ах, это вы о моем супруге, — холодно сказала она. — Ну, за него я не очень-то волновалась. Он же думал, что я в Мексике, не так ли? А что касается смысла всего этого — ну, мне нужно было хорошенько во всем разобраться. Моя жизнь как-то безнадежно запуталась. Мне нужно было побыть где-то совсем одной и попытаться прийти в себя.
— А до того, — сказал я, — вы провели месяц на Малом Оленьем озере, пытаясь прийти в себя, и ничего не добились. Это так?
Она посмотрела вниз, на свои туфли, потом на меня и серьезно кивнула. Волнистые каштановые волосы качнулись вперед у ее щек. Она подняла левую руку, опустила ее, потерла пальцем висок.
— Мне кажется, у меня была потребность в новом месте. Не обязательно интересном. Просто чужом. Без ассоциаций. В таком месте, где я была бы совсем одна. Хотя бы в гостинице.
— И какие у вас успехи на этом пути?
— Не ахти какие. Но к Дереку Кингсли я не вернусь. А разве он сам этого хочет?
— Не знаю. Но почему вы вернулись сюда, в город, где живет Лейвери?
Она прикусила костяшку пальца и посмотрела на меня поверх руки.
— Мне захотелось опять увидеть его. Из-за него у меня все в душе перемешалось. Я не влюблена в него, и все же — нет, наверное, в каком-то смысле влюблена. Но не думаю, что мне хочется выйти за него замуж. Это выглядит не очень логично?
— Эта часть выглядит логично. Но уйти из дома, чтобы кочевать по вонючим гостиницам, — это уже нелогично. Насколько я знаю, вы ведь уже не первый год живете своей, независимой жизнью.
— Мне нужно было побыть одной, хорошенько во всем разобраться, — сказала она, как бы даже с отчаянием, и опять стиснула зубами костяшку пальца, на этот раз с силой. — Пожалуйста, отдайте мне деньги и уходите!
