Казалось бы, в таком положении следует думать не только о том, как добыть деньги, но и как сократить расходы. Часто в самую трудную минуту Дизраели выручали Остины — Сара и Бенджамин. Дизраели был должен своему поверенному Остину значительную сумму, и в то же время он обосновался на квартире в самом дорогом аристократическом районе Вест-Энда. Остины удивлялись, почему их протеже выбрал ту часть города, где ему приходится платить баснословную цену за квартиру. Трезвомыслящие, честные, благожелательные Остины не могли понять, почему Дизраели не устраивает, например, намного более дешевый и вполне достойный район Блумсбери, где Остины жили сами, располагая хорошими доходами.
Остины не учитывали, что Дизраели любой ценой стремился жить там, где жили люди того круга, в котором он намерен был вращаться и прочно закрепиться. Это было для него и вопросом престижа, и как бы визитной карточкой. Здесь, в этом районе, он посещал многочисленные дома знати, где встречался с самыми популярными людьми большого света, связи с которыми ему были необходимы для продвижения вверх. "Дизраели, — пишет Жермен, — чувствовал себя естественно в Вест-Энде. Он прекрасно вписывался в этот круг остроумных людей и денди, распутников и эксцентрических типов. Его индивидуальность и блестящие способности были здесь расхожей монетой, ибо его новые друзья приветствовали талант, невзирая на то что у него были пустые карманы. Они принимали его таким, каким он был, и именно отсюда, а не из Блумсбери он решил вновь начать борьбу за свое место под солнцем”. В конечном итоге его несколько авантюристический расчет был правильным: именно эти люди из фешенебельных районов Мэйфера, эти лорды и леди, полковники и капитаны, денди и принцы, оказали ему моральную поддержку в последующие годы, когда он делал политическую карьеру.
Точных данных о долгах Дизраели на отдельных этапах его жизни нет. Известно лишь, что одалживал Дизраели у Остина, который наряду с юридической практикой иногда занимался и финансовыми делами. Дизраели очень часто обращался к нему за помощью и, если это было в рамках возможностей поверенного, почти никогда не встречал отказа. Важную роль при этом играли не только связи семей Остина и Дизраели, но и то, что сам Дизраели пользовался симпатией Остина и особенно его жены Сары. Поначалу Сара Остин оказывала очень большую помощь Дизраели в литературных делах. Остины привыкли к тому, что Дизраели часто бывал у них, его посещения были им приятны, и они хотели сохранить его общество. Ничего предосудительного в отношениях хозяйки дома и Дизраели не было. Остины весьма переживали, когда Дизраели, проникнув в большой свет, стал бывать у них все реже и реже, а затем вообще перестал посещать их дом. Переписка продолжалась, его настойчиво приглашали, он отговаривался занятостью, но Остины не очень верили этим отговоркам. Они не понимали или не желали принять истинную причину: общество Остинов было для Дизраели пройденным этапом, теперь у них ему было просто неинтересно, все его помыслы концентрировались на высшем свете, к которому Остины не принадлежали. Случалось так, что дружеские отношения с Остинами совсем было уходили в прошлое, становились все слабее и слабее и чуть не прекращались совсем именно тогда, когда Дизраели, все больше и больше нуждавшемуся в их финансовой помощи, приходилось обращаться к поверенному с просьбами о кредите, подкрепляя это ссылками на старую и нерушимую дружбу. Неискренность его была очевидна, но после больших колебаний Остин обычно ссужал Дизраели нужную сумму, причем зачастую делал это по настоятельным просьбам жены. Сохранилась переписка Дизраели и Остинов, и она-то дает представление о его финансовом положении в те особенно трудные для него годы. Переписка рисует лишь часть картины, ибо Дизраели добывал деньги в долг не только у Остина, который об этом не был осведомлен в полной мере, хотя кое о чем и догадывался.
Осенью 1833 года Остин ссудил Дизраели 300 фунтов дополнительно к тому, что он одалживал ранее. Но это была капля в море. Другие кредиторы брали за горло, и Дизраели оказался на грани катастрофы. Пришлось опять клянчить деньги у Остина. 30 ноября 1833 года он пишет своему другу умоляющее, с некоторой примесью фантазии письмо, в котором сообщает, что его "самые неотложные долги составляют 1200 фунтов". Здесь же он рисует грандиозные планы издания своих произведений в известном издательстве и называет суммы, которые ему якобы принесет эта операция. Он просит Остина ссудить ему на год 1200 фунтов и предлагает в виде гарантии официально передать. ему авторские права на свои произведения. "Если я умру, у вас будет двойная гарантия, — пишет Дизраели и заключает: — Помогите мне сейчас, и всей своей будущей карьерой я, по существу, буду обязан вам". Это мольба о помощи человека, оказавшегося в отчаянном положении.
