С помощью двух контролеров Тонкин вскрыл первый лот заявок. Кто-то зашаркал ногами под столом, казначей Уил-Бизи достал из кармана записную книжку.
Спустя минуту Тонкин посмотрел на собравшихся и объявил:
– Руда с Уил-Бизи уходит «Карнморской медной компании» по шесть фунтов семнадцать шиллингов и шесть пенсов за тонну.
На секунду за столом воцарилось молчание. Пара-тройка мужчин огляделись по сторонам. Росс заметил, что один из агентов нахмурился, а другой пробормотал что-то себе под нос.
– Рудник Тресавен, – продолжил Тонкин. – Шестьдесят тонн.
Он открыл вторую шкатулку с заявками. Последовала еще одна консультация с контролерами, параллельно в журнал вносились суммы заявок.
Председатель откашлялся.
– Руда с Тресавена уходит «Карнморской медной компании» по шесть фунтов семь шиллингов за тонну.
Тут встал мистер Блайт из «Медеплавильной компании Южного Уэльса».
– Господин председатель, не повторите ли вы название? – попросил он.
– Рудник Тресавен.
– Нет, я имел в виду покупателя.
– «Карнморская медная компания».
– Так, – сказал Блайт и сел на свое место.
Тонкин вновь обратился к списку, и следующие несколько минут торги продолжались в том же духе.
– Шахта Уил-Лежер, – объявил председатель. – Партия красной меди. Сорок пять тонн. – Мужчина справа от председателя наклонился, чтобы взглянуть на заявки. – Медь Уил-Лежер продается «Карнморской медной компании» по восемь фунтов два шиллинга за тонну.
Некоторые из участников торгов посмотрели на Росса. Росс посмотрел на свой хлыст и невозмутимо расправил потрепанную кожу. С улицы доносились крики конюха, который бранил лошадь.
Участники торгов начали переговариваться, но Тонкин не стал на них отвлекаться и объявил следующий лот:
– «Объединенные шахты». Три партии руды. По пятьдесят тонн каждая.
И снова – записи в журнале.
– «Объединенные шахты», – продолжил председатель. – Первая партия уходит к «Карнморской медной компании» по семь фунтов за тонну. Вторая партия также достается ей, по шесть фунтов девятнадцать шиллингов и шесть пенсов. Третья партия уходит к «Медеплавильной компании Южного Уэльса» по пять фунтов девять шиллингов и девять пенсов.
Блайт снова вскочил на ноги. Его побагровевшее остроносое личико под париком стало похоже на морду терьера, которого слишком долго дразнили приманкой.
– Сэр, я не люблю вмешиваться, но, с вашего позволения, хотел бы заметить, что никогда не слышал ни о какой «Карнморской медной компании».
– Уверяю вас, она существует, – сказал Тонкин.
– И как давно? – спросил кто-то из присутствовавших.
– Этого я не знаю.
– Сэр, а имеются ли доказательства bona fides[6] оной компании?
– Вы очень скоро сможете в этом удостовериться.
– Не раньше чем в следующем месяце, когда подойдет срок платежа, – возразил Блайт. – И тогда вполне может оказаться, что продавцы не получат денег и останутся при своей руде.
– Вот именно! Или вообще без руды и без денег!
Тонкин снова встал:
– Джентльмены, я считаю, что мы не должны принимать во внимание последнюю опасность. Мое личное мнение таково: мы, будучи агентами медных компаний, не вправе оскорблять наших новых клиентов, подвергая сомнению их добросовестность. Мы и сами когда-то были новичками на этом поле. Мы всегда доверяли новым компаниям, и они никогда нас не разочаровывали. Еще и пяти лет не прошло с тех пор, как мы приветствовали появление в наших рядах «Медеплавильной компании Южного Уэльса». Замечу: теперь это один из наших крупнейших покупателей.
– Который приобретает все по бросовым ценам, – добавил кто-то вполголоса.
Блайт опять вскочил со своего места:
– Смею напомнить мистеру Тонкину, мы стали игроком на этом, как он выразился, поле, заручившись рекомендациями двух действующих компаний, и предоставили гарантии банка Уорлегганов. А кто выступит поручителем в данном случае?
Ответа не последовало.
– Кто агент этой компании? – не унимался Блайт. – Должны же вы были с кем-то встретиться. Если их агент присутствует на торгах, пусть назовет себя.
Снова тишина.
– Я так и думал, – заключил Блайт. – Если…
– Ну, я их агент, – произнес кто-то у него за спиной.
