– Попрошу без оскорблений, Блайт. Если платежа не будет, к вам мы уж точно плакаться не придем!
Тонкин снова забарабанил пальцами по столу:
– Господа, предлагаю продолжить торги.
На этот раз ему удалось взять ситуацию в свои руки, и до окончания аукциона никаких препирательств больше не возникало. Две трети выставленной на продажу руды – вся превосходного качества – было куплено «Карнморской медной компанией». Общая сумма сделок составила около пяти тысяч фунтов.
По окончании торгов состоялся обед. Все собрались за одним столом. Сегодня произошло первое открытое столкновение двух лагерей. Однако недовольные исходом торгов ворчали исключительно в разговорах между собой. В конце концов, медеплавильные компании – покупатели, а какой продавец в здравом уме станет ссориться с покупателем?
Заки сел подальше от Росса. Они только один раз встретились глазами, но не подали виду, что знакомы.
За столом говорили меньше, чем обычно, голоса звучали тише и несколько напряженно. Но вино сделало свое дело, о перепалке на время забыли, как и о возникшем в результате этой перепалки разладе. О делах графства присутствующие почти не беседовали. Слишком уж мрачной была ситуация. Корнуолл приходил в себя после самой суровой – во всех отношениях – зимы, насколько это помнили его жители. Весь январь и февраль Европа была скована ледяным холодом, даже в Корнуолле случались морозы и свирепствовал восточный ветер. С приходом апреля все худшее осталось позади, люди с надеждой ждали наступления лета, а вместе с ним и улучшения условий жизни. Пожалуй, на последнее особо рассчитывать было нечего, но хоть весна пришла – уже хорошо.
Агент одной из старейших медных компаний, грубовато-добродушный мужчина по фамилии Войт, рассказывал о беспорядках в Бодмине, свидетелями которых он стал на прошлой неделе.
– Я там случайно оказался. Просто проезжал через город в карете. И скажу я вам, просто чудом остался жив. Мы и до гостиницы доехать не успели. Кто-то пустил слух, будто в нашей карете едет торговец зерном, вот бунтовщики нас и остановили. К счастью, никакого торговца с нами не было. Но нам все равно досталось. Нас бесцеремонно выволокли из кареты, а потом – бах! – завалили ее набок. Стекла, дверцы – все вдребезги. Лошади перепугались, принялись брыкаться. Потом эти негодяи взялись за молотки и расколотили колеса в щепы. Никто и глазом моргнуть не успел. Я, слава богу, скромно одеваюсь, так что меня с зерноторговцем никак не спутаешь. А вот купцу из Хелстона изрядно досталось, прежде чем мятежники поняли, что ошиблись. Ну хоть отпустили – и то ладно.
– А городу в результате был нанесен ущерб?
– Да, но небольшой. Как водится, не обошлось без мародерства. А тех, кто пытался их остановить, били палками. И даже когда солдаты вошли в Бодмин, бунтовщики все равно не унимались. Их прямо с боем из города выбили.
– Зачинщиков точно на виселицу отправят, – заявил Блайт. – И поделом им, другим неповадно будет.
– С полсотни арестовали, – сказал Войт. – Тюрьма забита под завязку.
Росс во второй раз за вечер встретился взглядом с Заки. Они оба подумали о Джиме Картере, который вот-вот должен был освободиться. Тюрьма и до беспорядков была переполнена.
После этого Росс больше ни разу не взглянул на Мартина. И по окончании обеда, дабы не привлекать внимания, он также ни словом не перекинулся ни с Ричардом Тонкином, ни с Блюиттом, ни с Океттом.
После обеда Росс решил зайти повидать Харриса Паско.
Банкир встал, чтобы поприветствовать гостя, и робко поинтересовался, как прошел день.
– В следующем месяце «Карнморской медной компании» придут счета на сумму около четырех тысяч восьмисот фунтов.
Паско поджал губы:
– Вы приобрели больше сырья, чем предполагали?
– Мы скупили все, что можно было скупить по низкой цене. Стоит конкурентам узнать о наших планах, они сразу постараются перебить цену. Но с таким запасом мы несколько месяцев можем чувствовать себя в безопасности.
– У кого-нибудь возникли подозрения?
Росс описал ситуацию на торгах. Паско слушал и нервно теребил пожелтевший от нюхательного табака батистовый шейный платок. В затее с новой медеплавильной компанией он выступал в роли банкира, но при этом меньше всего хотел портить с кем-то отношения. По натуре своей Паско был человеком миролюбивым и в денежных вопросах придерживался определенных принципов, а если поражение терпела сторона беспринципная, его это мало волновало. Его подход к финансам можно было назвать академическим: главное – соблюсти баланс. То есть, с одной стороны, он одобрял затею Росса, но в то же время слегка переживал, что все это может нарушить его душевное равновесие.
