Верити замедлила шаг.
– Эндрю, – сказала она, – ты не мог бы здесь нас оставить? Если Бартл увидит тебя, слухи о нашей встрече дойдут до Фрэнсиса, и ему может показаться, что это произошло не случайно, а…
– Идем быстрее, – перебил ее Блейми. – Не исключено, что и здесь тоже бродят толпы бунтовщиков. Я и не подумаю оставить вас, пока вы не окажетесь за границами города.
Бартл ждал их возле конюшен. Пока седлали лошадей, они с посыльным отправили Паско записку, что вынуждены уехать пораньше.
На Пайдер-стрит бунтовщиков тоже не было, но местные жители вышли из домов на склон холма и с тревогой взирали вниз. Некоторые вооружились палками.
На вершине холма дорога сужалась, и ехать по трое в ряд было затруднительно. Демельза решила взять инициативу в свои руки. Она послала Бартла вперед, чтобы он мог заранее предупредить, если на дороге вдруг появятся какие-нибудь пикеты или бунтовщики, а потом пришпорила лошадь и сама к нему присоединилась.
Так они и ехали обратно парами. Небо хмурилось, но вокруг было тихо. Демельза завязала непринужденный разговор с Бартлом, но при этом напряженно прислушивалась, в надежде узнать, о чем говорят Верити с Блейми. Проследить нить их беседы не представлялось возможным, но кое-какие отдельные слова и фразы Демельза все же разбирала. Они были похожи на первые зеленые ростки после обильного дождя в пустыне.
Джуд уже так давно вел себя более или менее сносно, что Пруди совсем расслабилась и проглядела признаки надвигающейся катастрофы. Жизнь в Нампаре стала размеренной, не то что во времена старого Джошуа. Это в лучшую сторону повлияло на саму Пруди, и она решила, что и Джуд тоже утихомирился.
Двадцатого октября Росс, как и Демельза, тоже уехал рано утром – он теперь покидал дом по делам три-четыре раза в неделю. Пруди в отсутствие хозяйки обычно располагалась в кухне, заваривала себе чаек и обсуждала с Джинни Картер все, что произошло за прошедшую неделю. Вот она и не уследила за Джудом, который якобы отправился доить коров, а на самом деле потихоньку прикладывался к бутылке.
Пруди старалась по возможности спихнуть на Джинни, как и на Демельзу в старые времена, всю работу по дому, а сама знай себе попивала чаек, сплетничала или жаловалась на свои больные ноги. При госпоже она себе, конечно, такого не позволяла, но сегодня ни капитана Полдарка, ни его жены рядом не было.
В тот день Джинни говорила о своем муже. О том, что Джим исхудал и стал совсем больной, о том, как она молится, чтобы эти восемь месяцев поскорее пролетели и он бы наконец вернулся домой. Пруди слушала ее и радовалась, что молодая женщина надолго останется в Нампара-Хаусе. Джинни сказала, что ее муж теперь уже вряд ли сможет быть шахтером и она взяла с него слово, что он станет работать на ферме. В Нампаре Джим всегда чувствовал себя намного лучше, чем на рудниках, и они с ним здесь всегда были счастливы. Конечно, шахтеры зарабатывают больше, но это ли главное? Ничего, они как-нибудь протянут. И на ферме тоже можно неплохо прожить.
Пруди согласно кивала: да уж, теперь все перевернулось с ног на голову. Если хоть половина из того, что она слышала, правда, то скоро работать на ферме будет выгоднее, чем под землей. Да взять хоть капитана Росса. Скачет целыми днями по всей округе, как будто сам нечистый за ним гонится, а толку никакого. Уж как ни старайся, а труп все равно не оживить. Чем понапрасну тратить деньги на шахту, лучше бы за картошкой своей присматривал.
Джинни слушала ее причитания и озабоченно сновала туда-сюда. В последний раз она вошла в кухню крайне встревоженная.
– Пруди, там, в подвале, кто-то есть. Честное слово. Я слышала, когда мимо двери проходила…
– Да быть того не может. – Пруди пошевелила пальцами на ногах. – Тебе послышалось. Может, крыса пробежала, или мисс Джулия в своей люльке заворочалась. Сходи посмотри сама, пожалей мои бедные ноженьки.
– Да какая там крыса, – возразила Джинни. – Я же слышала: мужчина какой-то все бурчит и бурчит. Будто старое колесо в подвале вертится.
Пруди хотела было что-то возразить, но, подумав, сунула ноги в тапки, со скрипом поднялась из кресла и прошлепала в холл, а там заглянула за дверь под лестницей.
