– Да.
– Это должно быть оплачено.
– Естественно!
– И более того, вы настаиваете на оправдании…
– И более того, – веско повторил Брэдбери, – я настаиваю на оправдании. Я думаю, адвокат, в данных обстоятельствах имею на это право. Если оправдания не будет, у меня возникнет необходимость раскрытия некоторых фактов, о которых мне бы не хотелось упоминать в настоящий момент, но которые, как мне кажется, указывают, что дверь была закрыта кем-то уже после того, как оба – Маджери Клун и убийца – покинули место совершения убийства.
– И это ваше заключительное слово, – сказал Перри Мейсон.
– Да, если вам угодно, это мое последнее слово. Я не хочу казаться грубым, адвокат. Не хочу, чтобы вы решили, будто я ставлю вас в затруднительное положение, но ради бога! Я намерен провести честную сделку во имя маленькой милой Маджери Клун.
– А во имя Боба Дорэя?
– Для Боба Дорэя я ожидаю оправдания.
– Неужели вы не сознаете, что почти каждый факт указывает на виновность доктора Дорэя?
– Конечно, сознаю. Вы что думаете, я дурак?
– Да нет, – с ноткой уважения произнес Мейсон, – я просто дал вам понять, что вы задали мне нелегкое дельце.
Брэдбери вытащил из кармана бумажник.
– После того как мы с вами обсудили ситуацию, – сказал он, – должен признать, что это действительно нелегкое дельце и что должен хотя бы сносно заплатить за него. Я дал вам предварительный гонорар в тысячу долларов, теперь даю вашему секретарю еще две тысячи долларов. Я намерен дать вам еще, но только когда присяжные вынесут решение о невиновности.
С ловкостью профессионального банкира Брэдбери отсчитал две тысячи долларов и протянул их Делле Стрит. Та вопросительно взглянула на Мейсона. Он кивнул.
– Ладно, – сказал Перри Мейсон, – в любом случае мы понимаем друг друга. Хоть это приносит удовлетворение. И я хочу, чтобы вы поняли следующее, Брэдбери. Я приложу все усилия, чтобы стимулировать благосклонное решение присяжных заседателей. Однако я возвращаю вам слова, сказанные вами о себе. Вы – борец. Я тоже борец. Вы боретесь за себя. Я борюсь за своих клиентов. Когда я начну защищать Маджери Клун и доктора Дорэя, я буду биться. И тогда ничто и никто меня не остановит на полпути!
Выражение лица Брэдбери не изменилось, только слегка дернулась скула.
– Мне совершенно наплевать, – резко сказал он, – (простите, мисс Стрит!), что вы делаете и как. Все, что мне нужно, – быть уверенным, что эти два человека оправданы.
– Я немного в курсе того, на что вы ссылаетесь, мистер Брэдбери, – возбужденно заговорила Делла Стрит, щеки которой пылали. – О, вы совершенно ужасный и неприятный субъект. Мистер Мейсон занимался человеком, которого вы ему поручили. Он сделал то, что…
– Успокойся, Делла, – сухо остановил ее Перри Мейсон. Она поймала его острый взгляд и мгновенно смолкла.
– Вижу, она знает, – с некоторым удовольствием заметил Брэдбери.
– Ничего вы не видите, – резко парировал Мейсон. – И я доложу вам, Брэдбери, будет лучше и для вас, и для ваших клиентов, если вы не будете совать свой нос куда не надо. Мы понимаем друг друга, и этого вполне достаточно.
– Достаточно, – кротко согласился Брэдбери.
– Кроме того, – продолжал Перри Мейсон, – меня не устраивают ваши замаскированные угрозы Делле Стрит. И я не потерплю, чтобы вы сделали хоть маленькую попытку запугать ее, настаивая на встрече со мной!
– А я и не собираюсь больше с вами встречаться. Я уже сказал вам свое последнее слово. Оно остается в силе. Не смею больше указывать, как вам поступать. Но ответственным за результаты дела я буду считать вас лично!
Делла Стрит открыла рот и хотела было что-то сказать, но, увидев мрачное лицо Перри Мейсона, осеклась.
Мейсон взглянул на Брэдбери.
– Ладно, – сказал он. – Я здесь выйду. А вы можете отвезти Деллу Стрит в контору. Платите за такси вы.
Брэдбери кивнул.
– Квитанцию за гонорар вам выдадут, – сказал Перри Мейсон.
Брэдбери отмахнулся.
– Нет необходимости напоминать вам, что время не ждет. Полиция официально открывает это кошмарное дело на доктора Дорэя.
– А известно ли вам, что уже установлено: доктор Дорэй купил нож.
На лице Брэдбери выразилось удивление.
