– Да, – ответил Мейсон, – это Маджери Клун. У меня еще не было возможности переговорить с ней о том, что случилось. Она была не одна.
– Как раз перед вашим приходом был звонок, и молодой женский голос сказал: «Просто передайте мистеру Мейсону, что я нахожусь в „Бостуик-отеле“, комната 408. Пусть проверит то алиби»…
– Это все?
– Все.
– Какое алиби?
– Не знаю. Я думала, знаете вы.
– Только одно лицо имеет в этом деле алиби, – сказал он. – И я уже проверял…
– Кто?
– Тэльма Бэлл. Она была со своим приятелем по имени Санборн, и я выяснил это мгновенно перед тем, как она с ним связалась, не дав им возможности сговориться…
– Может, это алиби она и имела в виду?
– Но я уже проверял его… – Мейсон, нахмурив брови, смотрел на Деллу, размышляя о чем-то, потом медленно покачал головой. – Это может значить только одно, – сказал он. – Я проверю все снова, лишь переговорю с Полом Дрейком. Он должен был видеть меня выходящим из отеля, где жил Пэттон, наверное, догадался, что произошло, и ушел в тень…
– Может, я вам еще понадоблюсь? – спросила Делла.
– Нет, иди домой.
Она надела шляпку и пальто, подошла к зеркалу тронуть пуховкой нос и нежно-розовой помадой подкрасить губы. А Перри Мейсон засунул большие пальцы в карманы жилета, расхаживая по приемной взад-вперед.
– Что такое, шеф? – спросила Делла, поворачивая от зеркала свою красивую каштановую голову.
– Мне не дает покоя дубинка.
– То есть?
– Почему кто-то убивает ножом, потом идет в другую комнату и бросает в угол дубинку?
– Может, этот из тех случаев, когда кто-то подставляет кого-то? Некто имеет дубинку с отпечатками пальцев того, кто по его желанию должен быть в преступлении замешан. Отпечатки бывают иногда сделаны очень давно, и тогда…
– И тогда он убил бы свою жертву дубинкой. Но на голове Пэттона не было подобных следов. Он умер от резаной раны. Это точно.
– Почему же дубинку там оставили? – спросила девушка, машинально поправляя завиток волос, выглядывающий из-под серо-голубого фетра.
– Хотелось бы знать, – сказал он ей и вдруг рассмеялся. – Да, придется поломать себе голову, чтобы избавиться от детективов.
Она стояла у двери, держась за ручку, и с веселым любопытством смотрела на него.
– Шеф, почему вы не поступаете так, как другие адвокаты?
– Ты имеешь в виду – подстроить доказательства и дать ложные показания?
– Нет, совсем не это. Почему бы вам не сидеть в конторе и не ждать, пока дела придут к вам сами? Пусть полиция работает по своему прямому назначению, потом вы пойдете в суд и попытаетесь заполнить пробелы… Почему вы вечно ухитряетесь попадать в самый эпицентр происшествий и еще умудряетесь быть замешанным в них?
Он усмехнулся:
– Если бы я знал!.. Я так устроен, вот и весь ответ! Скольких людей незаслуженно обвиняли, опираясь на сомнительные улики! Я не признаю дел такого рода. Люблю окончательно установить, что человек невиновен. Люблю поиграть с фактами. У меня просто мальчишеская горячка очутиться в узле событий, все разгадать, распутать быстрее полиции и первым знать, что произошло на самом деле…
– И защитить кого-нибудь совсем беспомощного… – добавила Делла Стрит.
– Да, конечно, это часть моей игры.
– Всего доброго, – улыбнувшись, сказала она.
Перри Мейсон набрал номер частного сыскного агентства Пола Дрейка и услышал осторожный голос детектива:
– Алло?
– Старина, – сказал Мейсон, – не называй меня по имени, если ты не один. У меня – путь свободен…
– Я буду минут через десять, подождешь?
– Да, – ответил Мейсон.
Адвокат положил трубку, уселся в свое вращающееся кресло и закурил сигарету. Он сидел неподвижно, разглядывая скользящие в электрическом свете кудрявые клубы дыма. Вдруг он утвердительно качнул головой, будто этим подвел черту под каким-то решением, и глубоко затянулся.
Он докурил сигарету до конца, сплющил окурок в пепельнице и посмотрел на часы.
В это время он услышал, что кто-то дергает ручку двери. С легкостью, неожиданной при его массивном теле, Мейсон подошел к двери.
– Кто там?
– Открой, Перри, – послышался голос Пола Дрейка, и адвокат впустил своего старинного друга и соратника.
– Ты тогда у Пэттона сориентировался в обстановке, правда? – возбужденно начал Перри Мейсон.
