«Я этого не делала», — может, это не был анимус. Климат острова редко подходил зверям из других стран, и крики существа явно его ослабили. Эмма подавляла желание сжать пальцы — леди не ходили с кулаками. Она держала голову высоко, шагала привычным быстрым темпом. Ее Щит следовал за ней и молчал.
Рудьярд что-то узнал в Микале. Ее подозрения и исследования получили новый виток.
Но сперва нужно найти гения биологии и вернуть его Британии. И она поняла, выходя, что Рудьярд не упомянул Левеллина.
Интересно и странно. День казался жутким.
* * *
Езда в карете сотрясала кости — свою карету она оставила дома, чтобы ехать анонимно — и прошла в тишине. Эмма задумчиво смотрела в окошко. К счастью, с ней ехал Эли, а Микал бежал по крышам. Новый Щит, хоть он и достаточно времени провел на ее службе, не мешал ей думать, уже привык к ее настроениям.
Эмма встала, когда повозка замедлилась, и кучер крикнул механической лошади цвета грязи. Копыта цокнули по камням, она посмотрела на Эли, который разглядывал подол ее платья.
— Эли, — он словно вспомнил, кем был. — Давно это было?
— Не знаю, прима. Два года? Три?
— Не в твоем стиле эта неточность.
— Мой бывший… — он запнулся. Он был опасен, но внутри оставался быстрым и неловким ливерпульским бандитом, который на тренировках в Коллегии точно был темноглазым мальчишкой.
— Дориан спрашивал это, когда намекал, что избавится от тебя? Мило, — Эмма вздохнула. — Ты — хороший Щит, Эли, ты подходишь мне больше, чем ему. Не переживай, — она подбирала дальше слова бережно. — Я хочу, чтобы ты был очень… внимательным следующие дни.
Он просиял, учуяв задание.
— Перчатка или Воспоминание?
— Не это. Просто… внимательнее.
«Я сделаю то, о чем пожалею».
— Микал. Выскажи свои мысли о нем.
— У меня есть мысли? — он растерялся, в ней мелькнуло раздражение. Но он кивнул, на его почти красивом лице появилось любопытное выражение. — Я буду следить за ним, прима. Внимательно.
— Но без…
— Да. Я не так глуп, хоть и не ментат.
— И я не ментат, Эли. Мы подходим друг другу. Спасибо.
Он радостно посмотрел на нее, и она на миг задумалась, знал ли он о природе… отношений между ней и Микалом. Думал ли он, что она хочет заменить Микала в этих отношениях более подходящим Щитом? Некоторые сверстники Эммы были рады так хвалить друг друга, пытаясь подобраться ближе к волшебнику и его защитникам.
«Я — Прима. Я не должна так себя вести», — хотя другие главные волшебники так не колебались.
Карета остановилась, и Эмма обрадовалась, ладонь Элли была теплой и сильной на ее перчатке. Микал появился, когда кучек — худой старик с прямой спиной и в потрепанном голубом плаще с объемным красно-желтым шарфом ударил хлыстом по бокам механической лошади и уехал с грохотом. Механическую лошадь ждала ванна масла, и Эмма надеялась, что кучер даст ее бедному существу как можно скорее.
На западе было видно золу Черного Варка. В этой части Лондиния лучше бывать днем, но Эмма была благодарна, что она не должна туда идти.
Нужный дом был большим и чуть перекошенным, район был плохо населен из-за гадкого запаха с рынка кожи и дворов, где забивали животных. Ближе к Варку все больше работников было из металла, а не плоти, и пахло ужасом, кровью и запахом магии Изменения. Склады были полны деталей, которые носили в Южный Варк, которые гордо сияли, когда их сплавляли по Темзе к морю.
В нескольких зданиях хранилось мясо, и они были оснащены чарами, от которых капал лед, а большие веера охлаждали помещения. Эмме всегда было интересно, сколько жителей Лондиния ест мясо отсюда, не зная этого. Она была рада, что ее повариха умела выбирать мясо… и радовать волшебницу.
Лицо Микала напоминало бурю, но она не реагировала. Она смотрела на гниющее двухэтажное сооружение, кирпич крошился, балки просели. Казалось, его построили во время Генриха Убийцы жен, сосуда Британии, что удивительно ненавидел женщин почти так же сильно, как Ким Рудьярд. Генрих ненавидел и церковь, его поддерживали дети магии — даже женского пола — прогнав от берегов худшую часть инквизиции, а так же алую и черную чуму.
— Надеюсь, он дома, — отметила она, чтобы разбить напряжение. Небо было желтым облаком, дыхание Лондиния держало город под линзой. Может, после Прилива будет дождь. — Хотя вряд ли.
