Когда он, погрузившись в дремотное оцепенение, проезжал через лес, громкий сухой щелчок разбудил его. Карету резко занесло в сторону, и она остановилась. Выскочив, он увидел, что кучер сидит, уронив голову на колени. Неужели, приняв перед поездкой горячительного, малый заснул прямо на облучке? Николя собрался потрясти его, как раздался выстрел, и возле его левого уха просвистела пуля. Времени на раздумья не оставалось, и он, притворившись убитым, рухнул на землю. Треуголка вместе со спрятанным в ней подарком Бурдо — карманным пистолетом, с которым он старался не расставаться, осталась лежать в карете. Николя не мог даже вытащить шпагу. Упав в канаву под ноги лошадям, он напряг мускулы, готовясь в случае продолжения стрельбы откатиться по траве. Из-под полуприкрытых век окружающий его мир представал как в тумане. Теперь все зависело от намерений противника. Если тот выстрелит в него еще раз, он недорого даст за свою жизнь. Если, напротив, враг решит взять в руки шпагу, у него есть шанс выиграть поединок. Прислушавшись, он услышал неспешный стук копыт: лошадь шагом продвигалась вперед. Затем воцарилась тишина, нарушаемая только биением его сердца. Николя испугался, как бы враг не услышал этот лихорадочный стук. Потом лошадь всхрапнула и нетерпеливо забила копытом. Запряженные в карету кони ответили громким ржанием. Снова воцарилась тяжелая тишина, сменившаяся скрипом гальки, усыпавшей дорогу: всадник, похоже, спешился. Очевидно, он хотел убедиться в смерти своего противника. Николя слушал, как шаги медленно приближаются к нему. Неожиданно рядом прозвучал второй выстрел, за ним последовал сдавленный крик и шум падающего тела. Потом кто-то бегом помчался к нему.
— Николя, Николя!
Голос принадлежал Бурдо. Он открыл глаза, и перед ним возникла коренастая фигура инспектора. Николя вскочил на ноги, и они обнялись.
— Вы второй раз спасаете мне жизнь, Пьер. Я по-прежнему ваш должник.
Они обозрели поле сражения: кучер был мертв, равно как и незнакомец, упавший лицом вниз возле своего коня. Из отверстия на затылке тоненькой струйкой вытекала кровь.
— Мои поздравления, Бурдо. Какой выстрел!
— Я старался, хотя у меня не было времени прицелиться, — скромно ответил инспектор.
— Что ж, приступим к осмотру места происшествия, — промолвил Николя. — Но сначала, ради всего святого, скажите, как вы здесь оказались?
— О, — насмешливо протянул Бурдо, — это долгая история. Сами понимаете, нам только и не хватало, чтобы комиссара Ле Флока убил какой-нибудь проходимец! Сами подумайте, как бы я стал отчитываться перед господином де Сартином? Да я уже видел, как он, сухой и желтый, глядит на меня своими ледяными глазами и, раздирая парик, вопрошает, как это я мог такое допустить. А если говорить серьезно, то встревожился я еще тогда, когда Ноблекур послал за мной после попытки обокрасть вашу квартиру. И он, и я понимали, что вор забрел к нему не случайно. Вокруг вас происходит слишком много непонятных событий. С благословения Сартина за улицей Монмартр установили наблюдение. Кроме того, сегодня утром меня переполошил Лаборд: он умолял меня последовать за вами, ибо вам доверено чрезвычайно опасное поручение… Однако и пришлось же мне покрутиться: повороты, развороты, исчезновения… словом, весь наш обычный арсенал!
— С вами я прошел хорошую школу! — улыбнулся Николя.
— К вашим услугам! — усмехнулся Бурдо. — В общем, до Венсенна из-за множества карет определить, кто следит за вами, было совершенно невозможно. Потом, когда вы выехали на большую дорогу, я наконец заметил всадника, чье поведение показалось мне подозрительным. Самым трудным оказалось соблюдать расстояние; чтобы он меня не заметил; приходилось держаться в отдалении, однако не настолько, чтобы не иметь возможности прийти к вам на помощь. Его первой жертвой стал несчастный кучер. В этот момент ваш покорный слуга, предчувствуя развязку, пустился бегом. Я мчался вдоль дороги под прикрытием деревьев и прибыл как раз вовремя, чтобы пристрелить негодяя. Опасаясь, что вы ранены или еще хуже, я мчался так, что теперь мокрый, хоть выжимай. Но давайте посмотрим на нашего приятеля поближе.
