— Никто не знает, — отвечал он вмиг пересохшими губами. — Никто не знает, только я.
За спиной возникла страшная пауза, которая казалась, длилась бесконечно — секунду или даже две.
— Ладно, — сказал чей-то грубый голос, — кончай его.
Он почувствовал, что револьвер перестал упираться ему в спину. Видимо, затем, чтобы не оставить следов, подумал князь. Он ждал, что сейчас, как и положено перед смертью, в один миг перед его глазами пролетит вся его жизнь. Но жизнь почему-то не спешила пролетать. Неужели он умрет сейчас, как скотина, приведенная на бойню — без звука, без слова протеста?
Юсупов поднял глаза от пола и посмотрел вперед. Там, метрах в пяти от него, стояла смутная фигура демона, пришедшего за его душой. Конечно, демон, а кого он ждал? Он убил Распутина, а убийцам после смерти путь один — в преисподнюю. И вот за ним явился ангел преисподней — страшный и почему-то желтый и косой. Ну, видимо, послали, какой был, не нашли лучше. Да и заслуживает ли он кого лучше?
Но, однако, дамы и господа, как же странно ведет себя этот ангел. Почему-то совсем не торопится забирать его грешную душу. Может быть, просто ждет выстрела? Да, наверное, там строгий порядок — сначала умри, а потом уж и на тот свет, в ад или куда еще. Но этот… нет, тут явно что-то не то. Косой ангел почему-то показывает ему ладонью вниз, а сам что-то шепчет. Что же это он там шепчет-то и почему шепчет? Может быть, не хочет, чтобы услышали бандиты? Точно, не хочет. А шепчет он… шепчет он… «На пол!» — вот что он шепчет.
Разобрав наконец по губам этот странный приказ, князь как стоял, так и повалился носом в пол. Над головой своей он услышал свист, потом хрип, потом, скосив глаза, увидел, как какой-то странный вихрь промчался по стене ему за спину. Вихрь был с ногами и с косой физиономией. Вероятно, это и был ангел, потому что кто еще умеет бегать по стенам?
Потом он услышал два выстрела, и хлопнула закрываемая дверь. Князь перевернулся на спину и сел. Он увидел, что двое из четырех бандитов смирно лежат на полу, а косой ангел рвет ручку двери, пытаясь прорваться в гостиную. Но снаружи дверь эта не закрывалась на щеколду, а изнутри почему-то закрывалась — так захотел хозяин дома, таинственный русский художник. И вот двое оставшихся бандитов успели укрыться в гостиной и забаррикадироваться изнутри, а они теперь были снаружи.
— Вы живы? — спросил желтолицый ангел, подходя к Юсупову.
— Жив, — отвечал тот, изумленно глядя на него. — А вы, наверное, Ганцзалин?
Тут уже настало время удивляться пришельцу.
— Откуда вы меня знаете?
— Мне про вас Нестор Васильевич рассказывал. Вы же его помощник.
Странное выражение вдруг промелькнуло на лице китайца. Если бы не общий суровый вид Ганцзалина, князь мог бы поклясться, что это было выражение нежности. Но, наверное, он все-таки ошибся — так странно было видеть подобное чувство на этом хмуром лице.
— Что с бандитами? Вы их убили?
Ганцзалин в легкой задумчивости посмотрел на два тела, почесал подбородок. Нет, это вряд ли. Но пока пусть полежат до приезда полиции. Его больше волнуют те, кто заперся в гостиной. Оттуда есть выход на улицу? Окна или запасная дверь?
Глаза князя внезапно расширились.
— Да, окна, — сказал он тихо. И добавил. — Ирина… Бэби…
В следующий миг он уже стремительно шел к детской. Следом за ним поспевал Ганцзалин. Нет, нет, не нужно бояться, с ними ничего не может произойти. Они надежно заперлись, а бандитам сейчас не до них, бандиты выскочили в окно и бегут прочь, прочь отсюда…
Дверь в детскую была не заперта. Похолодевшей рукой князь взялся за ручку и потянул на себя. Дверь легко поддалась, он вошел в детскую. Ирина у окна прижимала к себе дочку. В висок ей был уперт пистолет белобрысого главаря. Рядом стоял долговязый и целился в Юсупова.
— Отпустите, — сказал князь враз охрипшим голосом. — Умоляю, отпустите. Я сделаю все, что вы скажете.
Долговязый криво усмехнулся. И князь с необыкновенной ясностью понял, что сейчас он выстрелит. Сначала в него, а потом…
— Стойте, — сказал князь. — Вы не сделаете этого. Сюда уже едут. Буль позвонил и вызвал полицию.
