— Бу-сделано! — гаркнула Лилька. Нормально она говорить не может, орет хоть на кого, хоть где, хоть когда, а если требуют книгу жалоб, Лилька оправдывается — у нее голосовые связки врожденные, она может вам справку от лорврача принести.
Вернулся Алик в свой отдел, оглядел на всякий случай свою куртку, местами белую, застегнул пуговицу, встал как инспектор ГАИ и смотрит. А она себе читает, но уже как-то так стоит, будто хочет спрятаться от Алика, замечает его взгляд, да и как не заметить, если у него взгляд десантника, сверлящий, все замечающий, способный в энную долю секунды, как учил его лейтенант Зайцев, оценить обстановку и принять решение. Вот она заметно выпрямилась, подобрала живот свой и волосы сзади слегка взбила тоненькими пальцами, Алик аж вздохнул, будто из воды вынырнул, — сечет она его взгляд, реагирует! Двигалась она, двигалась, читала она, читала, а масло возьми да и кончись, и Лилька уже орет:
— Что я вам его — рожу?!
Остатки очереди рассыпались с разными нехорошими словами, а эта читательница сложила книжку, сунула ее в самодельную сумку и, ни на кого не глядя, в том числе и на Алика, пошла из магазина молча, как будто даже и не раздосадованная, Алику это тоже понравилось. Ну что же, попытка не пытка, он кликнул Ваха, чтобы тот постоял минут пять-десять, схватил у Лильки желтый сверточек, выбежал из магазина и четко сразу сориентировался — вон она, идет себе, ничего не подозревая.
— Я извиняюсь, конечно, можно вас на минуту? — Алик встал на ее пути, держа сверток возле пупа.
Она остановилась, посмотрела на него несколько испуганно, и ни слова в ответ, можно ли на минуту или нельзя, только стоит и смотрит довольно-таки холодно, как ревизор. От взгляда такого у Алика вылетела простота подхода, он понял, от масла она с ходу откажется, уйдет и потом уже к ней не подвалишься, нужен срочно какой-то маневр с фланга или даже с тыла.
— Слушай, твой брат просил меня достать армянский коньяк, я это сделал, — с достоинством, в манере Ваха сказал Алик и отвел руку с маслом за спину.
— Моему брату пять лет. — Глаза ее изменились чуть-чуть в сторону потепления, ей стало даже немножко весело.
— Ну и что? — машинально сказал Алик, лишь бы поддержать разговор, но быстро поправился: — Значит, не брат, извини, отец, наверное? Вот такой. — Алик показал чуть выше своей головы.
— Давно? — Глаза ее стали совсем спокойными, она угадала его вранье, но не рассердилась — еще один плюс.
— На той неделе. — Алик незначительно сморщил лоб, вспоминая. — В пятницу.
— Мой папа скоро год как на БАМе.
Опять промах, но даже удивительно, что она не уходит, мало того, улыбнулась слегка, и у Алика рот сам собой так и растянулся до ушей.
— Все правильно, перед отъездом на БАМ он мне сказал: Алик, ты безотказный, помоги моей дочери, если что. Кажется, он сказал Светлане, правильно?
— Меня зовут Жанна. — Ей весело, но она не смеется, только губы чуть-чуть изогнулись и так красиво, так привлекательно, а главное, она совсем его не боится. — Когда папа уезжал, вы еще здесь не работали.
На вы с ним, ну что же, Алик грамотный, знает — покупатель и продавец будьте взаимно вежливы.
— А вы заметили?
— Что?
— Что меня здесь не было?
Она пожала плечами, ничего не сказала, повернулась к Алику боком.
— Мне уже надо идти, можно?
— Нет, нельзя, — решительно сказал он. — Я все придумал, торопился, бежал и не те слова говорю.
— Бежали? За мной? А зачем?
Определенно девушка, но все-таки, наверное, студентка. Там, где все ясно, у них обязательно вопрос.
— Я всем помогаю, такой человек. Меня зовут Алик, кличка Безотказный, хоть у кого спросите. Вы стояли за маслом, правильно? Но сегодня у нас получился перебой в снабжении, не всем хватило, вот возьмите ноль пять кэгэ. — Алик подал ей сверток, а она вместо того, чтобы взять его и, не привлекая внимания, тут же сунуть в свою сумку, не взяла, а полезла в свой плоский кошелек, темный по краям от пота, видно, подолгу держит его в руке, пока стоит в очереди и переживает — хватит или не хватит?
— Спасибо, — и протянула Алику трешку.
Алик хотел было вознести руки к небу, возмутиться хотел — да вы что?! Мне?! Деньги?! — однако не вознес и не возмутился и даже похвалил себя, молодец, сообразил, она совсем не такой человек. А какой? С ней надо играть очень честно, лучше совсем не играть.
