Потому-то приглашение произвести экспертизу в Союзе Художников показалось Кочубею крайне лестным, потому-то его нисколько не удивили те странные обстоятельства, при которых это приглашение было получено. Он вовсе об этом не задумывался, для него был важен сам факт признания: позвали не ведов каких-нибудь именитых, а его. Но он и не предполагал, что речь пойдет вовсе не об искусстве.
В приподнятом настроении в полдень он вышел из дому и, дойдя до Сретенского бульвара, свернул в переулок с высокими барочными зданиями, оккупированный французами, и зашагал в сторону Мясницкой. Для поздней осени было необычайно сухо и солнечно. Бодрым шагом дошел он до Армянского переулка, оглядывая окрестные здания, а там было рукой подать до Старосадского. Адрес пришлось искать недолго, он почти сразу же увидел вывеску над лестницей, уходящей в подвал. Кочубей немедля спустился вниз и оказался в тускло освещенном коридоре, довольно широком, тонущем в темноте далеко в обе стороны. Над головой нависали толстые трубы теплосети, в общем, помещение мало походило на офис, скорее напоминало старую больницу. Кочубей остановился в нерешительности, не зная куда повернуть. Одна из дверей вдруг заскрипела, и на пороге показался симпатичный смуглый мужчина в светлых льняных брюках. Он жестом пригласил Кочубея проследовать за ним.
Они вошли в крохотную подсобку, оклеенную старыми газетами, где помещался один только письменный стол и два стула. Прежде чем сесть, мужчина протянул Кочубею руку и представился как Фортунатто.
– Вы уж меня извините, что принимаю вас в столь неприглядном месте, мсье Кочубей. Меня очень заинтересовало ваше научное исследование. Я наслышан о Проекте Ремифологизации Дазайнеров – так, кажется. Не могли бы вы подробно рассказать мне об этом?
Кочубей немного оторопел.
– Возможно, я смогу помочь вам его реализовать, – добавил Фортунатто, глядя на Кочубея в упор.
Тот смутился и порозовел:
– Ну, он еще не совсем, так сказать, разработан. Понимаете, если в общих чертах – хотя тут как-то в двух словах не скажешь… – дело в том, что я занимаюсь проблемой времени, то есть не совсем времени. Время в контексте человеческого сознания, но не как абстрактная идея, а как переживание и визуализация. Тут, с одной стороны, мифология, я сравниваю символы, изучаю рунические алфавиты индоевропейцев. С другой стороны, дазайнеры – это уже от экзистенциальной феноменологии, а что касается Ремифологизации, так это чистая поэтика. В общем, я пытаюсь соединить не совсем соединимые вещи, меня обвиняют в метафизике и литературщине, так что пока научного интереса мое исследование, к сожалению, не представляет. Так, разные умозрительные иллюзии, и все. Я скорее пытаюсь выдать свои интуитивные догадки за философскую аргументацию, чем провожу серьезную работу.
– Хорошо, тогда что вы можете сказать по поводу древне-фризской летописи? Вы пытались ее расшифровать сами?
– Вы имеете в виду Хронику Ура Линда? Весьма интересный документ, да, я во многом опираюсь на этот источник. Но сам я его, разумеется, не видел. Думаю, это не так уж и важно, предпочитаю доверять в подобных случаях авторитетам. Хотя кое-что хотелось бы увидеть своими глазами.
– Так, так, а что именно увидеть?
– Там есть одна глава, где последняя матушка Франа делает предсказание. Она по сути своей предрекает конец света и возрождение новой жизни, своего рода Рагнарек или Конец Кали-Юги. Так вот, интересно было бы взглянуть на обозначенные ею сроки. В переводе это звучит как «через три лучевых сектора Юла», то есть Божественного Года. Но сам текст пророчества, возможно, таит в себе что-то еще непрочитанное, какие-то указания. Хорошо бы сравнить этот момент с другими источниками. Но для этого нужен не древнеголландский вариант, к тому же переписанный гуманистами девятнадцатого века, а изначальный рунический, который, по всей видимости, не сохранился. Да и как он мог сохраниться, если большинство текстов было написано на стенах замка…
– Вы, возможно, будете удивлены тем, что я скажу. Дело в том, что один фрагмент рунический летописи сохранился. Более того, я хочу показать его вам, и уверяю, то, что там содержится, превзойдет все ваши ожидания. Но прежде чем это сделать, мне хотелось бы прояснить вашу сверхзадачу. Насколько вы готовы воплотить в реальность свои замыслы?
