Она вбежала в офис редакции и с удивлением обнаружила, что все сидят, уставившись в экран телевизора. То, что Элен увидела собственными глазами, в точности повторяло услышанное. Как раз в эти секунды с оглушительным шумом, поднимая клубы пыли, падала одна из башен торгового центра. Под ее руинами были погребены сотни людей.
С момента катастрофы не прошло и двух суток, а редакцию уже было не узнать. Никто не обращал внимания ни на распорядок вещания, ни на график работы. Все менялось каждый час, и никто не знал, что в такое время должен показывать канал путешествий.
У Элен телефон звонил не переставая. Трудно было утром готовить прямой эфир на вечер того же дня, поскольку многие рейсы были ограничены, а некоторые и вообще отменены.
Когда вдруг на дисплее появился номер Торальфа Ганзена, у Элен, несмотря на царящий вокруг хаос, земля ушла из-под ног. Но она тут же поклялась себе никак этого не выдать.
— Здравствуйте, герр Ганзен, — опередила она его своим приветствием.
— Здравствуйте, как ваши дела? — Он был удивлен ее деловым и уверенным тоном.
— Спасибо. Очень много работы. А ваши?
— Идут. У меня работа на этот год закончилась. Шейхи уже съехались, чтобы выбрать птиц для предстоящей охоты.
— Ах, вот как! — Она внимательно слушала.
— Я не помешал? Мне кажется, вы торопитесь. Просто я только что увидел, что вы звонили несколько дней назад.
Не в бровь, а в глаз! Но он, конечно, не догадывался, как Элен было стыдно.
— И я хотел с вами попрощаться.
— Попрощаться? — У Элен что-то кольнуло внутри. — Вы уезжаете?
— Завтра я лечу в Арабские Эмираты.
— В Эмираты?
Не может быть, чтобы он всерьез собирался туда после теракта, когда с перелетами полная неразбериха! Никто и не думал сейчас куда-то лететь. Тем более на Восток, где, предположительно, находились террористы. Но Торальф не понял ее удивления.
— Да, в Дубаи. Я вам рассказывал в прошлый раз.
Элен помнила об этом. Сейчас был сентябрь, а он говорил, что сезон охоты начинается в октябре.
— Да… Но я думала, что вы слышали о том, что случилось в Нью-Йорке…
— Конечно, слышал. Но я же не говорил, что лечу в Нью-Йорк. Я сказал, что отправляюсь в Дубаи. Я думаю, вы хорошо знаете географию и представляете, что это два разных континента. Так что нет причин для волнения.
Его заметно веселила растерянность Элен. Она старалась сохранять спокойствие, хотя это ей не особенно удавалось. Последние двое суток редакция жила в условиях чрезвычайного положения. Нужно было быстро ориентироваться в постоянно меняющейся ситуации и при этом держать себя в руках. У Элен не нашлось слов, чтобы отреагировать на реплику Торальфа.
— Не могу же я пренебречь результатом работы целого года только потому, что в Нью-Йорке взорвались две башни. Уверяю вас, вероятность того, что в ближайшее время в Дубаи произойдет нечто подобное, так же мала, как и вероятность того, что завтра я выиграю в лотерею.
Элен не была настолько уверена. Она знала не больше, чем остальные, начнется война или нет. Элен знала только одно: она боится за Торальфа.
— А туда есть авиарейсы?
— Да, я узнавал. Все в порядке. Не один я такой. Если «Люфтганза» не отменяет рейсы, значит, дела не так плохи.
Элен задумалась, а он продолжал:
— А теперь давайте серьезно. Мне послышалось в вашем голосе волнение.
От него ничего не скроешь!
— Да. Я беспокоюсь за вас.
— Это приятная неожиданность. То, что кто-то обо мне беспокоится.
Элен казалось, что она чувствует его улыбку.
— Сколько вы там пробудете?
— Не знаю.
— Что? — Элен не верила собственным ушам.
— Правда, не знаю. Не могу ничего сказать. Несколько дней или несколько недель…
Элен старалась сдерживаться, хотя терпение не было ее сильной чертой.
— Но вы же должны знать, сколько времени займет работа! Вы же не первый раз туда летите.
— Знаете, у меня к вам предложение. Как только я прилечу, сразу же позвоню вам. Я пока еще не знаю, где остановлюсь, поэтому не могу назвать адрес. Но я позвоню. Обязательно. Что скажете?
Элен обрадовалась и почувствовала облегчение.
— Было бы замечательно! Я ведь действительно волнуюсь. Даже если вы мне и не очень верите.
