вызывал у него нервозность и неуверенность.
- Вот если бы все в мире все разом забыли, - задумчиво протянул портье. – Ведь мир бы
тогда рухнул. Люди порой бывают на удивление невнимательны, вам так не кажется, э-э-
э.., - он мигом преодолел расстояние до стойки, схватил журнал, открыл его на нужной
странице и снова уставился на Столина, - … э-э-э... Владимир Ефимович?
«Каков наглец!» - подумал было Столин и даже открыл рот, собираясь разразиться гневной
тирадой, или, скорее, представив себе, что, возможно, у него хватит духу отчитать портье
и, быть может, даже потребовать жалобную книгу или управляющего, но портье не дал
ему этого шанса. Изогнувшивсь вдруг в подобострастный бублик, он улыбнулся
приветливо и заявил:
- Но, с другой стороны, само по себе слово «гостиница» - ведь разве не должно оно
внушать гостям, гостям, заметьте, некую уверенность в том, что вне зависимости от
проблемы, будь она малой или великой, администрация, равно как и обслуживающий
персонал, сможет решить ее незамедлительно и к взаимному удовлетворению и…
Тут он осекся, и на мгновение его улыбка превратилась в оскал, - … и… непротивлению
сторон? Ведь правильно? Ведь верно?
- Верно, - пробормотал осоловевший Столин.
- А раз верно, то и славно. Это еще Гийом Аполлинер сказал, мол, что с нами будет, когда
нас не будет… или не нас, а… впрочем, не важно. Ключ я вам сварганю, - портье
панибратски подмигнул, - а что касается салона «Фигаро» - уж не извольте беспокоиться, это один из лучших салонов в городе. Как там было у классиков: «парикмахер Пьер…»,
не помню. Видите, я и есть живая иллюстрация того, как часто мы забываем порой
судьбоносные вещи! Идите и ни о чем не беспокойтесь, - портье еще раз улыбнулся,
показав длинные зубы, и кивнул, будто точку поставил.
Столин осторожно кивнул в ответ, подозревая, что имеет дело с человеком не совсем
вменяемым, и пошел к выходу. Ухватившись за дверную ручку, он вздрогнул от
омерзения: ему показалось, что она покрыта теплой слизью. Поглядев на ладонь, однако, он не обнаружил и следа грязи.
Он снова ухватился за ручку, распахнул дверь и вышел из гостиницы.
Парикмахерская находилась напротив, в серой, полузаброшенного вида, пятиэтажке,
большая часть окон которой была замурована. Несколько окон на втором этаже зияли
незастекленными провалами. На балконах с бельевых веревок свисало разноцветное
тряпье, уныло мокнущее под моросящим дождем. На одном из балконов второго этажа
стояла женщина в бесформенном халате. Увидев Столина, она уставилась на него,
скрестив руки на груди. Рядом с нею, положив передние лапы на перила, стоял крупный
пес. Внезапно рядом с первым псом появилась голова второго - оба насупленно смотрели
в сторону Столина.
Передернув плечами, Владимир Ефимович направился к пешеходному переходу, отметив
про себя, что светофор не работает; аккуратно ступил на мостовую, не забывая смотреть
по сторонам; дошел до середины, еще раз огляделся и внезапно боковым зрением уловил
некое движение за спиной. Остановившись на полустертой «двойной сплошной», он
повернул голову и увидел портье, что стоял подле гостиничных дверей и вовсю
размахивал руками, будто делал зарядку.
«Точно, какой-то дегенерат», - подумал Столин и сделал было шаг, но тотчас же отпрянул
от старого забрызганного грязью «Форда».
Машина вильнула в сторону, притормозила, из водительского окна показалась бородатая
багровая морда.
- Мужида! Сварь! - рявкнул водитель и с визгом тронулся с места.
Владимир Ефимович втянул голову в плечи и быстро перешел через улицу. Он внушил
себе, что впредь не станет обращать внимание на странности сегодняшнего дня, ведь
вполне возможно, у водителя всего лишь речевая дисфункция, или, быть может, все,
произнесенное им, было неправильно услышано Столиным, а может быть, … Впрочем, не
важно. Он выбросил сумбурные мысли из головы, но все же не удержался и снова глянул
в сторону гостиницы.
Портье, вытянувшись по-солдатски, отдавал кому-то честь. На лице его, несколько
расплывчатом из-за расстояния, Владимир Ефимович впрочем углядел подобострастие.
