- Вот, Анна Михайловна, возьмем, к примеру, вышивку гладью. Многие
считают, что это блажь - мол, гладью картину не вышьешь. На самом деле, все
это ерунда. Я бы даже сказала, что вышивать каждый должен сообразно своим
желаниям и никоим образом не прислушиваться к чужому мнению. Так вот -
гладь. Поверьте мне, Анна Михайловна, простым крестом вы никогда не
добьетесь такого удивительного отображения тени. Достигается это
достаточно просто. Стежки следует делать разной длины с очень малым
промежутком между ними. Промежутки же, в свою очередь, в светлой тени
заполняются более темным цветом, в темной – наоборот - светлым.
Она помолчала, задумчиво вглядываясь в лицо собеседницы, будто в поисках
стежков. Ее спутница тяжело подвигала челюстями, вскинула брови и,
повернувшись к девушке, окинула ее внимательным и слегка насмешливым
взглядом.
- Вот ты, Светочка, то и дело направляешь любую беседу в излюбленное русло
- к вышивке. Признаюсь, ты мастер и твои познания в вопросе делают тебе
честь. Но, помилуй, в наше время вышивка уж не пользуется популярностью
как раньше. Сегодня сложно найти практическое применение этому таланту.
Лицо Светланы залилось нежным румянцем. Она наклонилась, походя сорвала
травинку, что проросла между плитками мостовой, и не глядя на собеседницу
вполголоса произнесла:
- Не так все, Анна Михайловна. Боюсь вас обидеть невольно, но вы не правы в
данном вопросе. Вышивкой можно прекрасно прокормить и себя, и мужа, коль
он непутевый бездельник.
- Прошу прощения?
- Ах, милая Анна Михайловна, я же пошутила! Уж вашего сына бездельником
никак не назовешь! Он и денег-то от меня никогда не примет. Такой, право,
гордец! Впрочем, за это я его и люблю.
Суровое лицо Анны Михайловны смягчилось немного. Она даже улыбнулась
неловко вымученно , правда , словно лицевые мускулы у нее были
атрофированы.
- Да… Сережа такой. С детства таким был. Гордый мальчик. Ведь я, Света,
даже и не знаю, чем он промышляет. Порой жутко становится… Как-то
спросила его, Сережа, говорю, может бросить тебе эту… эту…
- Рыбалку, - рассеянно произнесла Светлана.
- Именно. Рыбалку эту твою. Ведь каждый раз по локоть в крови… - Она осеклась.
Женщины помолчали. Света продолжала теребить травинку, зажав ее между пальцами
правой руки. Вдруг, улыбнувшись радостно, она крепко ухватила спутницу за локоть и
потянула ее в сторону большого деревянного стенда.
- Глядите, Анна Михайловна! Какая красота! Как к слову пришлось!
Пожилая женщина послушно позволила увлечь себя к стенду. Там, под грязным стеклом,
смутно угадывалась ткань с нанесенной на нее вышивкой, пришпиленная четырьмя
скрепками к деревянной поверхности стенда. Ниже, на листке бумаги, напечатано было
объявление.
Светлана, торжествующе улыбаясь, показала на ткань:
- Вот это и есть вышивка гладью, Анна Михайловна! Ну не прелесть ли? Это определенно
выпуклая цветная гладь. Да, точно она! Ее наносят на… как вам объяснить-то попроще,
словом, на настилку из мягких ниток. Причем, что очень важно, настилка должна быть
выполнена из ниток более толстых, нежели те, что используются после для вышивки. И…
- Света! Погоди частить! Ты лучше прочитай, что там написано. - Анна Михайловна
ткнула пальцем прямо в текст под тканью.
Стекло бликовало, мешая толком прочитать объявление. Светлана сощурилась и некоторое
время вглядывалась в текст. После беспомощно оглянулась на Анну Михайловну.
- Как же это? Я… Я не понимаю… Убийство? К-как…
- Именно так. Впрочем, уверяю тебя, Светочка, твою таинственную вышивальщицу, этого
Джека Потрошителя в юбке, вскорости найдут и воздадут ей по заслугам. Ведь не зря
говорят, что гений и злодейство - близнецы-братья.
Светлана, не слушая, внимательно смотрела на ткань… На лице ее отобразилась сложная
гамма чувств, от смущения до восторга. Некоторое время она стояла, наклонив голову,
будто стараясь поймать ускользающую мысль, потом вдруг улыбнулась радостно и,
повернувшись к своей спутнице, произнесла:
- Я знаю, кто этот убийца, Анна Михайловна. Полагаю, нам следует незамедлительно
обратиться в участок и рассказать им все. Гладь… волшебная гладь его выдала. Точнее -
