* * *
– Русским духом пахнет, – потянул носом воздух Чиун.
Римо вопросительно поглядел на учителя. Они только что миновали ворота “Ларриленда”. Толпа, собравшаяся вокруг них, выглядела абсолютно неприступной, но Чиун лишь предложил Римо следовать за ним.
Большинство из стоявших у ворот так и не поняли, что заставляло их расступаться перед этим сухоньким азиатом в вышитом кимоно. Просто человек чувствовал, как что-то легонько толкает его в спину, но когда он невольно отходил в сторону и оборачивался посмотреть, что это там, сзади уже никого и ничего не было.
Таким образом, через пять минут они оказались в самом сердце “Ларриленда”.
Римо, в свою очередь, потянул носом воздух.
– Ага. Я их тоже чувствую.
Распознавать человеческие запахи Мастер Синанджу научил его давно. И хотя каждый из них был по-своему уникален, все же эти своеобразные ароматы можно было сгруппировать по некоторым признакам. Например, индийцы испускали аромат специй, американцы – запах гамбургеров. Русские пахли картошкой и черным хлебом.
– Вон там, – показал Чиун.
Вглядевшись, Римо увидел двоих мужчин в ярких гавайских рубахах. Они стояли у ограды огромного дворца, нервно сжимая в руках сложенные пляжные полотенца.
– Думаешь, они вооружены?
– Наверняка. От них так и разит напряжением.
– Похоже, папочка, Анна нас обскакала.
– Возможно, – пожал плечами Чиун.
Он, казалось, уже утратил интерес к русским. Его острый взгляд обшаривал парк, ища наиболее вероятное место для хранения русского спутника. Самое высокое здание – громадный минарет – отпадает. От него не исходит никакой энергии. Колесо обозрения слишком открыто. Среди его ажурных конструкций просто негде спрятать этот дьявольский аппарат. Остаются только закрытые павильоны.
– Анны я нигде не вижу, но зато насчитал аж десять человек русских вокруг ограды дворца под названием “Лунный путь”, – сообщил Римо. – Как ты думаешь, что это значит, папочка?
Мастер Синанджу перенес все внимание на “Лунный путь”. К этому аттракциону стояла самая длинная очередь – значит, он здесь самый популярный. И к тому же окружен, как утверждает Римо, русскими агентами.
Повернувшись к Римо, Чиун посмотрел ему прямо в глаза.
– Римо, слушай, что я скажу тебе, – негромко приказал он. – Это важно.
– Слушаю, – кивнул Римо, краем глаза следя за стоящими у ограды русскими.
– Пусть твои глаза тоже слушают, – настаивал Чиун.
– Хорошо, папочка.
– Я уже потерял то, что было мне дорого, – продолжал Чиун. – Потерять еще и тебя я не в силах.
– Справимся. – Римо в упор смотрел на него.
– И не могу также допустить, чтобы и ты потерял свое семя. Однажды оно понадобится тебе – после тебя должен прийти новый Мастер. Посмотри вокруг себя, Римо. Посмотри на этих людей. Это жены, мужья и любимые ими дети.
Римо обвел взглядом парк. Возбужденные, радостные, счастливые лица. Мужчина посадил на плечи маленького мальчика, чтобы ему был лучше виден сверкающий “лунный путь”. Двое близняшек по очереди откусывали от громадной порции мороженого, заливаясь счастливым смехом. Черт возьми, подумалось Римо, хорошо бы снова стать маленьким.
– Что ты видишь? – услышал он голос Чиуна.
– Вижу, что все они довольны и счастливы. И чувствую, что хотел бы стать тоже одним из них.
– А я вижу людей, которые навсегда будут лишены радости увидеть собственное потомство, – в тон ему ответил Чиун. – Родителей, которые в последний раз подарили миру новую жизнь, но еще не знают об этом. Женщин, которым никогда не будет суждено испытать муки и радость деторождения. Отцов, которые никогда не увидят себя в своем сыне. Я вижу пустыню. Подумай об этом, Римо, сын мой, и скажи мне снова, что ты здесь видишь.
Римо поежился.
– Да, папочка, это верно.
– Теперь глаза твои открылись, сын мой. Но многих их них можно еще спасти от страшной участи, но для этого ты должен повиноваться каждому моему слову. Времени у нас осталось совсем в обрез.
– Говори, папочка, – склонил голову Римо, – я исполню все, что ты скажешь мне.
Мастер Синанджу кивнул.
– Русские нервничают. У них много оружия, а кругом – еще больше ни в чем не повинных людей. Ты должен заняться этим. Используй все, чему я тебя научил, но чтобы обошлось без стрельбы.
