— Видишь, товарищ, этот разрез делают сверху вниз...
Наконец, наступает мой черед играть роль великодушного человека. Это правило игры при обработке преступника, когда один из полицейских выступает в роли палача, а другой в это время произносит мудрые слова. На это клюют даже самые отъявленные преступники. Когда тип полностью подавлен, ему так необходимо слово сочувствия, рука поддержки, даже если она бряцает парой наручников.
— Консей,— говорю я ему,— перестаньте упрямиться! К чему все это? Вы в наших руках, и у нас есть все средства, чтобы заставить вас говорить...
Он смотрит на меня сквозь пелену слез.
— Вы слышите меня?
Бурже начинает рыдать, словно малыш... Для меня это ой-йой-йой! Конечно же, рыдающий мужчина — зрелище почти патетическое! Но совершенно нет времени ждать, когда он выплачется.
— Итак, мы слушаем вас!
— Документы находятся у Болемье, моего заместителя, инженера Болемье.
— Я сомневаюсь в показаниях такого типа. Вы коллеги по работе... Или вы коллеги по шпионажу?
Он опускает голову.
— Где можно найти Болемье?
— Он сегодня уехал в Гавр... Я недавно проводил его на вокзал...
— В Гавр?
— Да... Он должен передать эти документы и макет иностранному агенту, который завтра утром отплывает из Гавра на теплоходе «Либерте'».
— Где они должны встретиться?
— В морском порту...
— Как зовут агента?
— Не знаю, я не знаю его... я незнаком с ним...
— А ваш подонок-коллега знает?
— Тоже нет... По моим данным, агент должен сам опознать Болемье... Я предполагаю, что у него есть фотография инженера.
Я выхожу из себя.
— Идиот! Наивный простофиля! Это надо же было зайти так далеко, чтобы у них была его фотография! Эти господа-шпионы работают без проколов...
Усталый, обреченный, Консей только кивает головой, соглашаясь со мной.
— А почему это, агент решает плыть на пароме? — интересуюсь я.— Это же не современный вид транспорта. Слишком медленно!
— Морская таможня менее строгая и придирчивая, чем любая другая.
— Макет большой?
— Двадцать пять сантиметров длинной и пятнадцать высотой.
— О'кэй... Нам очень нужна фотография Болемье... У вас, случайно, нет?
— Кажется, есть... Подождите!
Он вытаскивает из комода ящик. Вынимает оттуда большой рыжий толстый конверт и высыпает его содержимое на покрывало.
Консей протягивает мне фотографию, на которой он сфотографирован рядом с молодым человеком, бородатым в стиле «макарони по-флорентийски».
— Это Болемье,— сообщает он мне очевидную вещь.
— Очень приятно.
Я прячу фотографию в карман. Набираю номер телефона Старика и посвящаю его в ход следствия.
— Прекрасная работа, Сан-Антонио... Еще ничего не потеряно. Вы выезжайте сейчас же в Гавр вместе со своими двумя ассистентами и любой ценой задержите Болемье до того, как он передаст документы.
— Хорошо, шеф!
— Я хочу, чтобы вам повезло, Сан-Антонио!
— Я сделаю все необходимое для этого, шеф! Отправьте кого-нибудь к нам, чтобы забрать нового клиента.
— Немедленно отправляю. Диктуйте адрес.
Пока мы передавали Консея в надежные руки Госбезопасности, пока разбудили с помощью стакана воды, выплеснутой в лицо дрыхнувшего Пино, да объяснили ему, что было и что будет еще, часы дотикали до пяти утра... «Либерте» должен отчалить из порта в десять. Мне достаточно трех часов, чтобы докатить до Гавра на своем автомобиле.
Болемье, по словам Консея, сел в поезд в половине первого ночи, то есть он уверенно лидирует. Я должен сократить этот разрыв во времени и постараться встретиться с инженером еще до того, как он выйдет на связь с иностранным агентом. Мне надо будет еще склонить инженера на свою сторону. Но я думаю, что в этом случае мы будем действовать более решительно.
Как вы догадываетесь, мои коллеги спокойно и безмятежно купаются в последнем сне, я же, чтобы не уснуть, иду на скорости до ста тридцати километров по пока свободной трассе.
Через час двадцать въезжаю в Руан. Город только начинает просыпаться. Над Сеной плывут, колышутся космы тумана.
Увидев открытое бистро, решаю немного передохнуть и выпить чашку кофе. Останавливаю свой танк перед соответствующим заведением. Коллег решаю не тревожить: не поймут. Но когда я наслаждаюсь желанным напитком, в бистро вваливает дуэт храпунов в составе Берю и Пино. Хозяйка бистро принимает их, наверное, за бастующих докеров и хмурит брови.
