Так и получилось. После нескольких прикладов к бутыли, когда его глаза засветились добрым блеском, он неожиданно спросил:
— Так ты не раздумал посмотреть того пленника? Учти, он живёт не хуже нас.
Это было сказано явно с каким-то намёком. Но с каким? Может, просто хотел поймать Камбилу? Но тот не клюнул на этот крючок, посчитав возможным воспользоваться им после второго предложения. И он промолчал.
— Ты... чё меня не слышишь?
— Слышу, — ответил Камбила.
— Так... ты хочешь или нет к нему... наведаться?
Камбила вновь ответил не сразу, показав всем своим видом безразличие к пленнику. Наконец произнёс:
— От нашей, прости, скуки пойдёшь и не к нему.
Конрад посмотрел на него посоловевшими глазами, достал бутыль, посмотрел на свет, сколько в ней осталось. Сделав пару глотков, подал её пруссу:
— Спрячь, ещё... пригодится. А мы... завтра... сходим. Ладно, я... пошёл.
— Подожди!
Камбила выглянул в коридор. Он был пуст.
— Пошли! — и он, обхватив его за талию, повёл рыцаря в его келью.
Наутро Конрад был не в духе. Подташнивало. Он много раз бегал пить, но об обещанном не забывал. Когда ему облегчало, он пришёл к Конраду.
— Пошли! — произнёс он, правда, не поясняя, куда.
Камбила нехотя поднялся, поняв, что тот хочет отвести его к пленнику. Оказывается, пленник уже выздоровел и жил в келье... недалеко от самого магистра. Дверь оказалась запертой.
— Куда-то убёг, — пояснил Конрад и добавил: — теперь к нему ты можешь ходить и без меня.
Когда Камбила вернулся к себе, он сел на сиделец и задумался: «Почему его, пленного, вдруг поселили там? Или, может, Конрад что-то напутал? Хотя такого не может быть. Правда, кроме единственного случая: если тот станет... предателем. Но он, Руссинген, его брат, не может этого совершить! А если... Надо узнать. Но сколько бы он ни ходил туда, дверь была заперта.
Однажды, идя от дверей Руссингена, если он там жил, Камбила нечаянно столкнулся с несколько странным человеком. У него было лицо, которое почти невозможно запомнить. Оно было безликое, походило на всех. В то же время у него был зоркий взгляд людина, похожего на ищейку. Когда прусс прошёл мимо него, он почувствовал, что этот странный человек посмотрел ему вслед.
Звали этого странного человека Обно. И имя-то у него было обтекаемое. В Ордене он был правой рукой магистра. Знаток многих языков, кроме немецкого. Причём говорил на них без акцента. Кроме того, он был знаток по приготовлению и использованию различных ядов. И неизвестно, сколько влиятельных лиц расстались с жизнью, не подозревая, что это было дело рук Обно. Не гнушался он и подслушивать чужие разговоры, которыми охотно делился с магистром. Такой человек нужен был магистру, И вот этот человек своим чутьём ищейки что-то заподозрил.
Вторая встреча не принесла ничего хорошего. О том, что здесь часто появляется прусс, узнал магистр. Он хотел было сказать об этом Конраду, но ищейка предупредил:
— Магистр, — сказал он, — не торопись и никому ничего не говори. Дай мне право всё выяснить.
Тот подумал и согласился.
На этот раз приход Камбилы был удачным. Дверь оказалась неплотно закрытой. Камбила осторожно приоткрыл её и увидел спину человека, сидевшего за столом. Одет он был в чёрную рыцарскую мантию. Голова низко склонена, и узнать, кто сидит за столом, Камбила не смог. Он постучал, ему ответили по-немецки:
— Войдите.
Камбила вошёл, прикрыл за собой дверь и остановился в нерешительности. Но что-то ему подсказывало, что это брат.
— Руссинген?! — тихо произнёс Камбила.
Человек быстро обернулся и вскочил на ноги.
— Камбила?
В его голосе не чувствовалось особой радости. Стараясь этого не замечать, Камбила бросился к нему. Братья обнялись.
— Как ты, как отец, как мать? — поинтересовался Руссинген.
— Я давно оттуда, не знаю. Когда уезжал, все были живы-здоровы. — Когда я уезжал, — продолжил Камбила, — то видел по глазам отца, что он был рад моему отъезду на твой поиск.
Проговорив это, Камбила увидел, что лицо брата как-то скривилось, но он постарался взять себя в руки.
— Как ты оказался здесь? — удивился он и, взяв из вазы мандарин, протянул Камбиле: — Угощайся.
