— Камбила, ты чё, не рад?
— Рад, Егор, рад! Но какой нести крест?
Поняв, гости рассмеялись. Боярин пояснил:
— Нести крест, это... выбрать свою судьбу. Понял?
Прусс отрицательно покачал головой. Боярин растерянно посмотрел на Фёдора. Тот только пожал плечами. Тогда он глянул на Егора. Парень махнул рукой.
— Камбила, ты стал русским?
Тот утвердительно кивнул.
— Вот ты и принял нашу жизнь. Понял?
Камбила вновь кивнул.
— А ето значит, что ты несёшь и наш крест. Наша русская жизнь — наш крест. Это другой крест. Не путай. Один крест, ето вот, — и достал из-под рубахи нательный крест, — видишь? А ето, чё сказал боярин Захарович, воображаемый крест. Твоя новая жисть. Понял?
Хозяин заулыбался. Как тут было не выпить по чарке? До дна, по-русски.
За нового русского пили не раз. Целовались. Клялись быть верными друзьями. Но не забывали Осип и Фёдор о своих делах. Начал боярин:
— Камбила, ты ещё не познал нашей жизни...
Прусс ловит каждое слово.
— Тут у нас пять концов[48]. И каждый хочет иметь свою выгоду. Так вот, — боярин покашлял в кулак, посмотрел на Фёдора, — скоро будут выбирать нового посадника.
— А куды делся Фёдор? — спросив, Егор посмотрел на боярина.
— Ты о Дворянинцеве? — уточнил Осип.
Егор кивнул.
— Да, сбёг ён. Шелонцы да луговцы добрались бы и до него.
И тут вдруг возмутился Камбила:
— А пошто его не спасли? Как его можно? Литовский князь — враг. Он потребовал, а те рады стараться.
Боярин понял всю глубину правоты хозяина. В душе он и сам возмущался. Но...
— Ты знаешь... — боярин повернулся к пруссу, — жить на границе очень трудно. Нас одолевают то литовцы, то, раньше, пруссы, то князь тверской, щас тевтонцы... да ладно. Людям ето надоело вот так, — и он провёл по горлу ладонью, — поэтому они цепляются и за соломинку, чтоб хоть малость пожить спокойно.
После этих слов почему-то все замолчали. Нарушил тишину боярин. Он обратился к Егору:
— Расскажи, Егорушка, про свои муки, разлуки.
Тот всё поведал о своей жизни. Выслушав его, Осип сказал:
— Вот вы терь, как братья, — и посмотрел по очереди на каждого из них.
Те тоже, поглядывая друг на друга, радостно закивали головами.
— Есть такой старый обычай — родниться, — и боярин подозвал обоих к себе.
Выбрав поострее нож, он взял руки друзей и слегка порезал запястья. Показалась кровь. Боярин приложил их ранки друг к другу и заявил:
— Терь вы братья по крови.
За это все с удовольствием выпили, закусили. Боярин выбрал перепелиную тушку, разодрал её и, откусив пару раз, положил остатки на стол. Отхлебнув хренового кваса, боярин, глядя на Камбилу, сказал:
— Я начал говорить, что скоро будут выбирать посадника. Так вот, ты, Камбила, живёшь на нашем конце. Здеся же живут другие... гм... пруссы. Неплохо бы, — он прищурил один глаз, — чтоб ты поговорил с ними, и они подняли руки за... — и перевёл взгляд на Фёдора.
Все поняли, кого боярин хочет видеть посадником. Камбила сразу согласился. Поддержал и Егор, сказав, что он многих уже знает и тоже поговорит с ребятами.
— Вы, — боярин посмотрел на «братьев», — начинаете свою настоящую жизнь. Выпьем, чтоб она была удачной.
Когда хозяин начал разливать питьё, Егор неожиданно спросил:
— Боярин, куды уехал Фёдор?
Тот посмотрел на него:
— Думаю, — сказал боярин, — он-то те не нужон. Нужна Марфа.
Егор покраснел и опустил голову.
— Добра девка! А знаешь, чё она выкинула?
Тот отрицательно качает головой.
— Старосту свойво помнишь? — спросил Осип.
— Помню, — ответа Егор.
— И сына его помнишь?
— Помню, — и он весь насторожился.
Заметил это боярин. Глазки его засверкали хитрецой.
— Так вот. Староста сосватал Марфу за свойво сына. К венду они дошли, — сказав, боярин замолчал, глядя, как заходили на лице Егора желваки. — Да не бойсь! Венчание не состоялось.
И он рассказал, как она, оттолкнув жениха, подскочила к братцу, сдёрнула его с лошади и ускакала, невесть куда. Боярин закончил рассказ словами:
— Любит она тя, Егорушка. Ой, как любит! — Осип с улыбкой на устах посмотрел на парня.
— Хде Фёдор?
— Думаю, Федька удрал в деревню. Глухая она называется. Я те дам провожатого, если поедешь за ней.
