— Чё ето? — громко втягивая в себя воздух, спросил он, глядя на Егора, который тоже несколько раз громко втянул донёсшийся аромат.
— Никак уха?! — ответил Егор и ещё раз громко втянул воздух. — Точно! — воскликнул он. — Рыбаки, наверно, уху ладят, — и он показал пальцем в темноту.
Удивительно, но в том направлении над рекой виден был огонёк.
— На реке? — удивился Камбила.
— Да там островок, — пояснил Егор и спросил: — Не хочешь ли похлебать ушицы?
— Похлебал бы, — ответил Гланда.
— Щас сообразим. Пошли.
Они шли до тех пор, пока огонёк не оказался напротив них.
— Эй! — крикнул Егор.
Его крик пронёсся над рекой и был услышан.
— Чего надоть? — ответили с островка.
— Ухой не попотчуете? — сложив руки трубкой, спросил Егор.
— Ишь, чё захотел. А бражка естить? — орут с островка.
— А если найдём, лодия будет?
— Будет, будет! — дружно ответили рыбаки.
Егор посмотрел по сторонам.
— Хде-то тута, невдалеке, был Иван Ёлкин.
— А чё ето? — спросил Камбила.
Егор рассмеялся:
— Да кабак.
Егор не ошибся. Поднявшись наверх, увидели огонёк и направились к нему.
Несмотря на поздний час кабак был забит до отказа. В нос ударил извечный кабачий запах: бражки, жареного мяса. Пробившись к кабатчику, они купили у него жбан браги. Егор взвалил его себе на плечи, и они пошли к выходу. Да не тут-то было! К Егору бросилось сразу несколько пьяных мужиков.
— Ты куды несёшь! — заорали они. — Давай-ка здеся... — и они попытались вырвать жбан силой.
Пришлось отбиваться. Вдвоём они быстро «успокоили» пьяную братву. И вот друзья вновь на берегу.
— Эй! — орёт Егор. — Лодию давай!
Там, видать, ждали, надеялись. Лодка с шумом врезалась в берег. Два рыбака услужливо пригласили их в лодку.
И вот они на острове. Костер ярко разгорелся от брошенных дров, а котёл, стоявший невдалеке, дымил манящим запахом. Один из рыбаков в азарте поднял жбан и послушал, тряся его, как там переливается жидкость, и заорал:
— Чарки давай!
Разлили и уху. Егор поднёс чашу к лицу, аппетитно втянул носом и только произнёс:
— Ух-х!
Выпив по чарке за хороший улов, все, разобрав свои чаши, стали дуть на жирную поверхность и втягивать в себя густую, наваристую жидкость. Рыба, чтобы не разварилась, лежала на плахе. После нескольких чарок один из рыбаков стал почему-то потешаться над Егором, что он не женат, и тот мог бы не в меру шутливого и охладить в свинцовых водах Волхова, если бы не странный, похожий на звон колокольчика, звук.
— Стой! — рявкнул пожилой рыбак. — Кажись, естить!
Все прислушались. И точно: звонок повторился. Теперь он был отчётливо слышен.
— Кажись, штука попалась! — предположил кто-то.
«Штука» на их языке означала крупную рыбину. Рыбаков как ветром сдуло. Забыв про выпивку, они бросились к ладье. Рыбачья закваска одержала верх. Возвращались они, шумно дыша и беззлобно переругиваясь друг с другом.
— Да держи ты! Чё, как баба!
— Сам ты баба, — огрызнулся один из них.
Когда подошли, держа на плечах нечто похожее на бревно, старший скомандовал:
— Ложь!
Они начали бережно опускать, и вдруг «бревно» неожиданно ожило. Оно так ударило хвостом, что один рыбак отлетел в воду а другой, теряя лапти, улетел в кусты. Вырвавшись, рыбина, извиваясь всем телом, устремилась к воде.
— Держи! Мать твою! — орёт старший, крутясь, как волчок, вокруг пойманной добычи.
Сам боялся подойти поближе, чтобы, не дай бог, та его не задела. Ноги может сломать. Что делать тогда? Гости вскочили враз. Егор упал на рыбину. Но та, скользкая, вырвалась. И, если бы не Камбила, она точно бы вернулась в свою стихию. Он, схватив рыбачий топор, ловким ударом перебил ей хребет у самой головы. Рыба слабо дёрнулась и застыла всего в шаге от спасительной воды.
Теперь весь разговор пошёл вокруг пойманного сома. Они и шагами его мерили. И пробовали по очереди его поднять.
— Ох, ты и ловок! — одобрительно глядя на Гланду, сказал старший рыбак. — Братцы! Выпьем за... ты хто? — глядя на Камбилу, спросил старшой.
— Да я Гланда Камбила, — ответил он, слегка приголубив бражки.
— А откель будешь? — пытливо допытывается рыбак. — Чё-то я тя раньше не видел.
