Элиза Арнольдовна, их
гувернантка, может, и читала в своей комнате лютеранские молитвы, но девочки от
нее имя Божие слышали лишь в постоянных восклицаниях к месту и не к месту «Mein
Gott!» (Мой Бог — нем.) Педантичная и аккуратная немка была честной и
доброй женщиной, но любовь своих подопечных даже после нескольких лет жизни в
доме Берестовых так и не стяжала, а вот неграмотная и простая крестьянка Анисия
Егоровна оставила глубокий след в сердцах девочек на всю жизнь.
Зато в семье Берестовых
уделяли большое внимание усвоению правил хорошего тона. Приобретение внешних
«приличных манер» ставилось в основу домашнего воспитания. «Манеры не пустяки,
— не раз повторяла Анастасия Аркадьевна, — они плод благородной души и честного
ума». Александр Всеволодович любил цитировать Наполеона Бонапарта: «Будущие
хорошие и худые поступки ребенка зависят всецело от матери» — и от себя
добавлял: «Домашний круг служит лучшею школою вежливости, и женщина в этом
благом деле незаменимый наставник». Анастасия Аркадьевна вполне оправдывала эту
веру мужа и с педантичной настойчивостью внушала дочерям:
«Хорошие манеры — это
прежде всего изящество в обхождении, которое является не менее важным условием
для приобретения успеха в жизни, чем таланты».
Оля и Аня успешно с
покорностью усваивали эти уроки, не нарушая общей гармонии семейного
благополучия.
Глава 2. Оля
Оля и Аня совершенно не
походили на родных сестер, ни внешностью, ни характером. Оля была девушкой
сдержанной, рассудительной и даже несколько педантичной, поэтому считала своим
долгом делать сестре замечания за ее, как Оля выражалась, «необдуманные
поступки». Аня относилась к этому очень болезненно и не признавала старшинства
сестры. Наоборот, будучи девушкой бойкой и самоуверенной, она ощущала в себе
даже некое превосходство над сестрой, которое и старалась постоянно выказывать.
Это соперничество приводило к частым ссорам по мелочам.
Соперничала в большей
степени, конечно, Аня, стараясь во всем превзойти старшую сестру. Оля же почти
никогда не была зачинщицей, зато всегда приходила мириться первой. Только один
раз она не пришла мириться — после гимназического бала, устроенного в честь дня
рождения императрицы Марии Федоровны. В женскую гимназию пригласили для танцев
учеников мужской классической гимназии. Аня давно замечала, что сестре нравится
гимназист старших классов Константин Тураньев, сын богатого уездного помещика.
Ане тоже нравился Тураньев, но в этом она не призналась бы даже самой себе. В
этот же раз, не столько из чувства соперничества, сколько из желания доказать
свое женское превосходство над сестрой, она решила подразнить Олю. Как только
Тураньев показался в зале, Аня, проходя мимо него, как бы невзначай обронила
платок. Юноша, естественно, тут же подскочив, галантно подал ей его. Завязалась
непринужденная беседа, и Тураньев пригласил Аню на первый танец. Но и весь
остальной вечер он от нее не отходил. Ольга танцевала с другими кавалерами, но
Аня, зорко наблюдавшая за ней, видела, как сестра бросает в их сторону взгляды,
в которых отражалась мука ревности и отчаяния. Что-то наподобие упрека совести
кольнуло Аню в сердце.
— Вам нравится моя
сестра? — спросила она у Тураньева во время танца.
— Ваша сестра, —
Тураньев покраснел, — она прекрасная девушка, — и взгляд его стал почему-то
серьезным.
— Мне очень приятно это
слышать, — холодно сказала Аня, — но вы не ответили на мой вопрос.
Тураньев заколебался.
Танец в это время закончился. Аня, не дожидаясь ответа, присела в реверансе и
уже собиралась уйти, как Тураньев удержал ее за руку. Аня посмотрела на него
вопросительно и в то же время с вызовом. Юноша, покраснев еще больше, наклонил
голову. Анну позабавило его смущение.
— Ну, что вы хотите еще
сказать о моей сестре?
Тураньев, запинаясь,
проговорил:
— Нет, не о вашей сестре.
— О ком же?
— Я хотел сказать, что
вы... — он опять запнулся, — вы мне очень нравитесь, — наконец договорил
Тураньев.
Теперь пришла очередь
вспыхнуть Ане, но не от стыда перед Тураньевым. Она вдруг поняла, что поступила
по отношению к своей сестре подло. Негодуя на свой поступок, Аня отчего-то
почти возненавидела Тураньева. Резко выдернув руку, она почти бегом устремилась
из зала.
