Взволнованная, не способная усидеть в кресле, Хона встала и направилась к окну. Здесь она остановилась, перебирая пальцами края незадернутых бархатных занавесок. Хона услышала, как Арно подошел к ней и остановился рядом, за ее спиной. Как бы обращаясь к саду, погружающемуся в темноту, она сказала:
— Откуда вы знаете, что Пирс откажется приехать? Вы ведь первым не протянули ему руку?
— Пока не вижу в этом необходимости. Если он хочет что-либо узнать или сообщить о себе, то повторяю, ему известно, где мы находимся. А вы не хотите рассказать об этом Дорис? Вы ведь, очевидно, еще не обсуждали это с ней. Вы поняли меня?
Поняла ли она его? Внезапно, непроизвольно она почувствовала, что поняла. Арно не хотел искать Пирса, поскольку этого не хотела Исан. Арно сам стремился находиться рядом с Исан.
Понизив голос, она сказала:
— Вы жестоки и безжалостны.
— Жесток! — воскликнул он с досадой. — Не хотите ли вы сказать, что сами желаете снова увидеть Пирса?
— Я? — произнесла Хона, взглянув на Арно через плечо. — Нет!
— Тогда я безжалостен. Хорошо, я принимаю этот упрек, поскольку считаю, что преследую благие цели.
— И используете в своих целях любого, кто вам подвернется!
— Вы подразумеваете, конечно, себя. Союзников не «используют», с ними сотрудничают. — Арно замолчал. Он настолько приблизился к Хоне, что она чувствовала на шее его дыхание. — Однако мне никогда не приходилось прежде просить помощи у женщины, — продолжил он. — Вот почему я так жестоко ошибся, обратившись за помощью к вам. Впрочем, вы были единственным союзником здесь, и я ничем не мог помочь себе. Но в отношении женщин нужно использовать разные методы — больше дипломатии и меньше требовательности. Я догадался об этом только сейчас. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду?
Когда Арно нежно обнял ее за плечи и стал постепенно сжимать руки, Хоне показалось, что она поняла его. Девушка так резко отодвинулась от Арно, что его руки соскользнули с ее плеч.
— Думаю, я вас понимаю, — сказала Хона. — Если бы я соответствовала вашим меркам, то, наверное, вы бы удостоили меня своей любовью, и тогда я стала бы более покладистой. Могло быть так. Но этого не случилось и не случится. Вы и я, Хона Трой, встали на неверный путь и идем по нему. Сейчас уже слишком поздно что-либо исправить.
Они уже отошли друг от друга, когда яркий свет центральной люстры, внезапно вспыхнувший, возвестил о возвращении миссис Лорд. Она быстро прошла к окну и задернула занавески. Погруженный в темноту сад больше не был виден. Арно и Хона вернулись в свои кресла. Миссис Лорд принялась за вышивку гобелена. Все трое занялись чинной беседой.
Наконец день проведения Буниа был определен, работники-канака с энтузиазмом принялись за подготовку праздника, а Дорис время от времени информировала Хону о том, какие сюрпризы их ожидают.
— Буниа напоминает веселую пирушку, какие мы устраиваем иногда в своих офисах, только проходит она на природе и с участием гораздо большего числа людей. Праздник начинается около полудня, продолжается до темноты, — рассказывала Дорис. — Не одевай ничего вызывающего, это не принято. В любом случае яркие цвета и украшения лучше оставить канака и их гостям. Это ведь их праздник. Будут старинные танцы, песни, комические представления, еда и напитки в изобилии. Советую заранее забыть о диете, ты будешь поражена количеством блюд, многие из которых ты даже не сможешь попробовать.
— Где все это будет происходить?
— У нас. В роще кокосовых пальм, которая спускается к морю. Будет возможность искупаться, если пожелаешь или захочешь уединиться. Думаю, веселье закончится до наступления сумерек.
В субботу — день Буниа — утро было настолько ясным, что все цвета и оттенки приобрели необыкновенную яркость и отчетливость. В течение многих дней зной мучил остров, в это утро он был не столь агрессивным. «День, начищенный до блеска», — образно выразилась Дорис, когда ехала с Хоной в «Ла-Вуаль».
Место сбора участников торжества находилось недалеко от садовых участков. Когда девушки прибыли в усадьбу, то обнаружили, что праздник уже начался. Даже если бы они не знали, куда идти, путь им указали бы аппетитные запахи съестного, которое готовилось на жаровнях, восторженные возгласы и ликующий смех собравшихся гостей.
