Между стволами кокосовых пальм искрилась синева моря в обрамлении желтизны песчаных пляжей. Наряд гостей по яркости и насыщенности цветов не поддавался описанию. Полинезийская национальная одежда — рубашки и головные уборы мужчин, платья-саронги и сорочки женщин и девочек — представляла собой палитру голубого, розового, зеленого и лилового цветов. К нарядной национальной одежде добавлялись с захватывающей дух щедростью украшения из вышивки, кружева, ленты, перья, вуали. Буниа была воистину праздником с большой буквы.
В одном месте танцевали, в другом пели вполголоса. Пение начиналось спонтанно и затем постепенно угасало. Люди беспрерывно двигались. Они приветствовали друг друга, заключали в объятия. Вокруг матерей и их взрослых дочерей сновали ребятишки. Самой важной задачей праздника, было приготовить пишу, накрыть на стол и съесть ритуальные блюда. С раннего утра люди без устали танцевали, и чем дальше, тем все более шумно и неистово. Напитки были нарасхват.
Дорис присоединилась к своим друзьям, оставив Хону, Арно и миссис Лорд наблюдать за тем, как группа канака разыгрывает шутливую сцену «тонущего каноэ». Они изображали отчаянную борьбу за спасение лодки во время шторма. Актеры имитировали безнадежные попытки гребцов сохранить лодку на плаву. Во время кульминации драмы ветру было позволено стихнуть, и гребцы благополучно достигли берега, о чем, казалось, они уже и не мечтали. Чтобы укротить стихию, понадобилось ослабить грохот барабанов и бубнов.
За этой сценой последовали танцы рыбаков, потешные бои с размахиванием пращей и копьев, а также любовные танцы, в которых участвовали женщины. Они наступали и отступали с характерными жестами, в которых сквозило желание соблазнить мужчин.
После полудня многочисленные блюда были приготовлены и ожидали раздачи. Гости расположились на бамбуковых циновках, причем Хона заняла место между Арно и миссис Лорд. Традиционному Буниа предшествовали зажаренные цыплята, молочные поросята и лангусты.
Девушка-канака освобождала каждую порцию от банановых листьев, в которые она была завернута. Она предлагала приправу и следила за тем, одобрены ли гостями ароматные теплые кушанья. На этот раз начинка состояла из смеси сладкого картофеля, лука, зелени и мяса цыпленка, политого кокосовым молоком. Арно первым попробовал свою порцию и что-то сказал девушке на местном наречии. Та заулыбалась, зарделась, потом ответила что-то и удалилась.
— Я высказал пожелание, чтобы повар приготовил такое же Буниа ей на свадьбу. Она в свою очередь пообещала, что будет присматривать за раздачей Буниа на моей свадьбе, — перевел Арно свой разговор с девушкой-канака.
— В таком случае я надеюсь, что она обеспечит на твоей свадьбе вазу для ополаскивания пальцев. Хорошо приготовленное Буниа — самое жирное блюдо на свете, — заметила миссис Лорд, деликатно вытирая пальцы зеленым листом.
Жирность блюд компенсировали свежие фрукты, поданные на десерт. После этого остатки еды собрали в мешок и унесли. Гостей, кроме детей, разморила послеобеденная дремота. Миссис Лорд приготовилась вздремнуть, но пожаловалась, что ей мешает солнечный свет. Она поискала в своей сумочке солнцезащитные очки, но не нашла их.
— Вероятно, вы не взяли их с собой, — предположила Хона.
— Да, дорогая. Видимо, они остались в моей сумке для гобелена, которую я поставила рядом с креслом на веранде. Но не важно. Я найду для отдыха местечко, где хорошая тень.
— Давайте я схожу за ними, — предложила Хона, вскочив на ноги, — после еды мне нужно размяться.
В доме царила тишина. Хона прошла прямо на веранду и встала на колени, чтобы поискать в сумке очки миссис Лорд. В это время снаружи раздались шум шагов и голоса. Хона приподнялась посмотреть, кто это может быть. Ее скрывала нижняя деревянная половина стены. Перед домом были машины членов семьи. Ближе всех к входу — автомобиль Исан. В стороне от него стояли Исан и Герман Трев, которому тесно облегающие брюки из грубой ткани и просторная рубашка придавали стройность и мужественный вид. Исан тоже была в брюках. На плече у нее висела сумка, которую она после минутного колебания сняла с плеча и бросила на заднее сиденье машины. Дверь на веранду и окна были закрыты, но небольшое отверстие в жалюзи позволяло Хоне слышать самоуверенный смех Трева, переведшего взгляд с сумки на Исан.
