Моряк. Две семерки[2], и то одна с дырочкой: цыганская.
(Проходят к Шатру, подпевая солдатам. Выходят, встречаясь, мелкие барышники.)
III
Шибай[3] и Кибай
– Здорово, Кибай!
– Здравствуй, Шибай, как дела?
– Ну, и дела: овца-то, овца-то!
– Бог знать что!
– Свинья-то, свинья-то?
– Черт-е-что!
– Веселые дела!
– Дела, нечего сказать.
– А что, как оборвется?
– Слышал?
– Да нет, ничего: лошадей покупают старых, да стригунов, а третьяков осенью на войну.
– Что же ты каркаешь: «оборвется».
– Береженого Бог бережет, не лучше бы окоротиться.
– Ну, еще повоюем.
– А мука-то, мука-то?
– Бог знать что!
– Овес-то, овес-то?
– Черт-е-что!
(Проходят чай пить под Шатер. Показываются плотники, из «негодных», к ним подходит безрукий.)
IV
«Негодяи»
Безрукий. Здорово, плотнички, что-й-то рано затабунились, ай, наниматься?
Один из плотников. Помекаем задаток сорвать, а работа… какая нынче работа!
Безрукий. Работа хороша, ну и работники. Все негодяи.
Один из плотников. Все: я по 84-й – грызляк, этот по 62-й – золотушник, энтот по голове, слаб головой, мы все негодные, все негодяи. А ты?
Безрукий. Я тоже плотником был, да вот обезручел в Карпатах, приладиться хочу куда-нибудь в сад, в караульщики.
Грызляк. Как же ты подпорки-то под яблони ставить будешь, левой?
Безрукий. Не каждый год бывает сад с яблоками, пройдет как-нибудь лето, а там кончится война, ерманец придет, правую руку приделает. Чего вы смеетесь, окромя шуток говорю, он теперь своим железные руки делает, совсем с пальцами и суставами.
Грызляк. И девствует?
Безрукий. Еще как! Сила-магнит девствует, хочешь ли топором тесать, поставь на топор, строгать – на рубанок, точить – на токарный станок, поставил на заметки, придавил…
Золотушник. Пуговку?
Безрукий. Пуговку нажал, она и…
Золотушник. Закопается?
Безрукий. И закопается.
Грызляк. Немец выдумал?
Безрукий. Он!
Золотушник. И силу-магнит пустил?
Безрукий. Он! все он: и даже к пулемету обезьянку приставил – он! И постиг унутренность земли кто? Он!
Грызляк. Все он! Удивляюсь, ну, скажи ты, милый человек, что же худого будет, ежели он к нам придет и нас, дураков, всякому делу научит?
Безрукий. А ни елды[4] не будет.
Золотушник. Обложит, говорят, обложит, а свой, едрёна мать, не обкладывает?
Безрукий. Ни елды!
Грызляк. Тот хоть умственный, а свой…
Безрукий. Шпиён!
Золотушник. Придет и придет. Ну, кормлю я поросенка, неужели ж он скажет: «Не корми».
Безрукий. Что там, ребята, да мы ли воюем? Базар.
Грызляк. Конешно, цари!
Безрукий. Вильгельм-то, я слышал, никак не против народов идет, а чтобы один был царь на земле и чтобы не с кем воевать было. И не то чтобы ему самому царем, а по очереди: нонче, скажем, год Вильгельм царствует, потом русский царь, потом французский, так по очереди пойдет и пойдет…
Грызляк. Умнейшая голова!
Слабоумный. Без головы нельзя.
Грызляк. Ну елдак с ним, придет и придет, ни елды. (Проходят чай пить под Шатер. За сценой слышится:)
Черепенники[5] горячие, черепенники!
Угольков, угольков!
Точить ножи, ножницы!
(Показываются мещанки в тальмах с корзинками, худые с острыми профилями, мастеровой, черепенщик, потом Чертова Ступа и Странник.)
V
Чертова Ступа
Мастеровой. Почем черепенники?
Черепенщик. Пятиалтынный за пару.
1-я мещанка. Не хочешь ли трынку?
Черепенщик. Самой тебе цена и совсем с подушкою – трынка!
1-я мещанка. Идол!
Черепенщик. Дура!
1-я мещанка. Идол-лобан!
Черепенщик. Желтая дура!
Мастеровой (черепенщику). Вовсе озверел народ, портками тряхнешь, кричат: блоха перелетела; прощения попросишь, мало: на чай дай.
1-я мещанка. Идолы, лопни глаза ваши!
2-я мещанка. Пралич вас всех расшиби!
3-я мещанка. Вихорь тебя унеси!
Чертова Ступа. До всех, до всех вас черед дойдет. Вот погодите, дойдет, – все будете в огне гореть, проклятые; думаете, так пройдет, нет не пройдет, – все попадетесь, всех вас истолчет Чертова Ступа, всех господ, всех купцов, всех попов, всех дияконов, вот погодите, дай срок, близится время, ой, близится время, всех обдерет вас мелким обдиром. (Все, кроме Чертовой Ступы и Странника, проходят под Шатер.)
VI
Заяц в поле
Странник. Плохо, мать!
Чертова Ступа. Чего тебе плохо?
Странник. Шибко вы тут в Ельце ругаетесь, много злости у вас тут и скверных слов, будто прелых листьев в осеннем лесу.
