Вожак пойдет где-то четвёртым-пятым, и, вполне возможно, будет сам под мой гладиус
лезть, чтобы в смерть от ответственности сбежать. Этого допустить нельзя – как только
вожак умрёт, стая его решением больше не связана будет. Да и вообще, как ни жаль, но
многих я убить не смогу – двоих-троих, не больше, и то – в самом конце. Честь честью, но
не настолько они упёртые, чтобы стоять и смотреть, как я их поодиночке убиваю. Насчёт
своей способности всех перебить я не сомневался. Да, они сильнее, выносливее, и вообще
– они ж новы, а значит, у них все игральные кости с подвохом. Ну и пусть. Зато они про
меня ничего не знают, а мой кошель с всякими финтами против вергов – доверху заполнен.
На сотню хватит, не то, что на двенадцать, потому как не умеют верги быстро тактику
перестраивать. У них вообще традиции сильны: нужно чему-то очень серьезному
случиться и много времени должно пройти, чтобы верги начали делать то, что не принято.
Да что там говорить, если и по сей день, выбирая между двумя хуторами, верги скорее
нападут на тот, что красными флажками не огорожен!
Наконец, вожак голову поднимает. И взгляд его меня настораживает. Неужто я-таки
просчитался, и он сейчас отдаст команду всем меня атаковать? Осторожно кладу ладонь на
рукоять меча.
- Согласен, - говорит верг и торжествующе скалится, обнажая внушительный набор
клыков, - один на один по очереди, но с условием: без оружия.
И, с этими словами, он снимает с шеи перевязь с висящим на ней внушительным тесаком
и роняет её в траву. А я пока в траву только челюсть уронил. Стою, рот раскрыв, глазами
хлопаю, и понимаю, что план мой на одном волоске над пропастью повис. В стае
фырканья слышны, верги скалятся довольно, во взглядах, на вожака устремленных –
сплошное обожание. А я всё в себя прийти не могу и поверить, что уши мои меня не
обманули. Как это «без оружия»? Мать вашу лохматую, как?! Клыки ты тоже выплюнешь
и когти с пальцев снимешь? Догадываюсь, что нет. А то, что мне когтям и клыкам
противопоставить нечего, это в счёт не идёт, разумеется. И возразить я на этот счет ничего
не могу, это ж даже по людским меркам жалко выглядеть будет. Но каковы твари, а? У них
в языке и слова-то такого нет – оружие. У них «гхар» - «клыки», а «гхас» - один клык. Или
нож, без разницы. Говори мы на вержьем, он своего требования и сформулировать бы не
смог. Они что, теперь не на вержьем думают, а на человеческом, что ли?! Но поумнели,
твари, поумнели. Ох, беды нам с ними будет.
- Хорошо, - говорю я, пояс с мечом отстегиваю и медленно в траву кладу, лихорадочно
придумывая, какое бы требование в ответ выдвинуть, чтобы и положение свое улучшить и
трусом не выглядеть. Но ничего не придумывается. Ну да ладно. Попробую так
потрепыхаться. Шансов у меня теперь, конечно, поменьше стало, но они еще есть.
Вытаскиваю ножи из пазух, карманы выгребаю. Унгву, однако же, в кармане рукава
сохранил – толку от этого, длиной в полпальца, клинка, немного, но и то лучше, чем
ничего. Нащупал трубку «Жала Химеры» под лентнером. И приказал себе даже думать о
нем забыть. Лучше бы его тоже выложить, от соблазна подальше, но не буду – «Жало» у
меня увидев, верги запросто и наброситься могут всенм скопом, договор недавний забыв –
уж больно они этого оружия не любят.
- Я готов, - говорю я, выпрямляясь. Верги медленно расступаются, образуя небольшой
круг. На месте остаётся только один – совсем молодой. Ну, здесь они себе верны, похоже.
Первыми пойдут самые слабые. Я стою в расслабленной позе, слежу краем глаза за
приближающимся по сужающейся спирали вергом. Уши у него торчком, глаза шальные,
хвост непроизвольно из стороны в сторону подёргивается – не похож он на опасного
противника. На щенка играющего он похож.
- Что тавро ваше означает? – спрашиваю я его на имперском. На ответ я не рассчитываю,
просто надеюсь по реакции сообразить – поймёт он меня или нет. Ну и отвлечь, конечно.
