Вчера он вроде ничего такого не выкидывал. Сдаётся мне, это Фелгаргир и решил моему
охотнику армейские привычки вбить.
- Прекратить! – рявкнул я и свитки принесённые грудой у стены свалил, - это что такое?
Услышу еще раз от кого этого «господина лейтенанта» - в глотку обратно кулаком забью.
Ясно? Сядьте!
Замолчали школяры. Гез сразу на пол бухнулся, а Феларгир заозирался. Ну да, пыльно на
полу. Отдельных классов в лагере для занятий нет. Да они у нас как таковые редко
случаются – одни тренировки. Поэтому я школярам своим в развалинах поместья утром
встречу назначил. Пару-тройку комнат в доме мы в некотором порядке поддерживаем –
для всяких-разных случаев.
Феларгир тоже сел, наконец. Вытер ладонью участок пола и аккуратно на него
примостился. Гез злобно в его сторону взглядом постреливает. Точно, это легионер
позаботился о том, чтобы меня достойно встретить.
- Феларгир. Тебе тут не армия. У нас порядки свои, и не на пустом месте построены. В
армии ты с противником близко только на поле боя сходишься. А у нас – противник следит
за тобой сразу, как ты вошел в лес, слышит каждое твоё слово и видит каждый твой жест.
Речь нашу бестии понимают, и ума первым делом лейтенантов перебить у них хватит.
Понятно?
- Понятно, - кивнул, - но как тогда к командиру обращаться?
- Как к живому человеку, а не как к идолу. Не то, чтобы у нас было запрещено по званию
обращаться. Но привыкнув меня лейтенантом величать, ты и в лесу можешь по привычке
2 Мать ученья. От «Repititio est mater studiorium» — «повторение — мать учения»
так же ляпнуть. Поэтому для вас я – Шелест. Не «господин Шелест», не «лейтенант
Шелест». Просто – «Шелест». Понятно?
Я обоих взглядом окинул – оба кивнули. Поняли? Вряд ли.
- Феларгир, в первую очередь тебе говорю, но и ты, Гез слушай. В армии всё сделано так,
чтобы легионер большую часть времени по привычке действовал. Не раздумывая, не
сомневаясь: приказали – сделал. Для армии это правильно. Если каждый легионер начнет
приказы обдумывать, то не легион получится, а бордель. Но у нас – не так. И тому есть
веская причина – лес. Заведи ты в лес хоть десять легионов под командованием лучших
легатов – все там сгинут. Потому что даже самый глазастый человек не увидит в лесу
дальше верса, а противник - увидит. Потому что в лесу ты понятия не имеешь о том, где и
какой численностью расположился враг, а он – всё про тебя знает. Потому что в лесу
бесполезно поддерживать строй – буреломы и овраги рассекут и рассеют твои манипулы
намного лучше тяжёлой конницы. О том, что твой фланг разбит, в лесу ты узнаешь только
тогда, когда наткнешься на трупы. О том, что противник отступил и ушёл, ты поймёшь
только через пару дней – и то не рекомендую расслабляться. О том, что к противнику
подошло подкрепление, ты, скорее всего, вообще уже не узнаешь – некому будет узнавать.
А все твои бойцы – не умеющие думать болванчики, которые только приказы выполнять
умеют. Что ты им приказывать будешь, а главное – как? Вестовыми? В лесу? Это даже не
смешно.
Я перевёл дух. Легионер выглядел растерянным – я даже посочувствовал ему немножко.
Как же – всю жизнь положить на то, что считал военным ремеслом, считать себя
профессионалом в этой области и вдруг понять, что весь твой опыт годится только для
сточной канавы? Неприятно, наверно.
- Поэтому у нас командиры – это не носители воли богов, каждое слово которых надо
выполнять в точности не задумываясь, нет. Лейтенанты – это просто более опытные ваши
товарищи. С ними можно и нужно спорить, если вы уверены в своей правоте и если для
споров есть время. Когда поблизости нет лейтенанта – не беда. Первый командир для
егеря – он сам, на том и стойте. Неважно, что в лес зашла полная кохорса. Если ты видишь
рядом с собой двоих – считай, что вас в лесу трое. И делайте втроём все то, что нужно для
выполнения вашей задачи. Если никого рядом не видишь – считай, что ты в лесу один и
выполняй свою задачу в одиночку. И всё время думай. Смотри по сторонам, оценивай,
