кончик хвоста виднеется. Я вскакиваю, ору во всё горло: «Вольп! За кустом!», - но
Клавдий еще до низу не добежал и сейчас ему никак не остановиться – упадёт. А те, внизу,
меня явно не слышат – далеко.
Я выхватываю пугию и бросаюсь вниз.
Добежать я успеваю почти до конца осыпи. Я уже вижу, что Клавдий до сквадов
добрался. Вижу, что большая часть егерей там и стоит, а человек пять быстрым шагом ко
мне навстречу идут. И ведь не могу я им крикнуть, предупредить – я следить-то за ними
только краем глаза успеваю, все мое внимание к склону приковано, по которому я
спускаюсь только самую малость медленнее катящегося с горы камня. Ну и на вольпа,
мной замеченного, я поглядывать успеваю. Вижу, как он привстаёт…
Это было похоже на вздох. Вздох великана или даже бога – словно само
пространство вокруг вздохнуло со стоном недовольно-потревоженно, как разбуженное
раненое животное. И тут же склон подо мной пришёл в движение. Еще мгновение я
пытался сохранить равновесие, но не смог и покатился кубарем, едва успев
сгруппироваться. Но какой-то камень лбом я всё-таки поймал.
Очнулся я быстро. Еще даже пыль вся осесть не успела. Дёрнулся, понял, что
засыпан. Проморгался, открыл глаза. Увидел рыжий склон, теперь пролёгший до самой
реки – там, где была дорога. Увидел прямо перед носом свою левую руку, торчащую под
углом из глины – пошевелил пальцами – и в самом деле моя рука. А вот товарищей своих я
не увидел. Ни одного. Я не стал пытаться стряхнуть с себя грунт, вылезти – зачем? Закрыл
глаза. Сейчас придут вольпы и добьют меня. И это правильно.
Тень накрыла моё лицо, и я нехотя открыл глаза. Приподнял голову. Вольп стоял
передо мной, стоял и смотрел в сторону, положив лапы на рукояти двух, висящих на поясе,
мечей – длинного кривого ятагана под правую лапу и фалькаты – под левую. Были на нём
кожаные штаны до колен и кожаная же куртка с бахромой и медными бляхами,
несомненно, нашей – людской – выделки. Белая шерсть на груди выпадала в разрез куртки
роскошным пушистым воротником. Вольп пошевелился, перевёл на меня взгляд янтарно-
желтых глаз. Наконец-то я могу его толком рассмотреть. Красивая бестия. Даже когда он
стоит, не шевелясь, все линии его тела просто кричат о гибкости, скорости и смертоносной
ловкости. Даже странно его видеть таким – не быстрым, как странно было бы видеть
застывшую молнию. Вольп шевельнул широкими треугольными ушами, обнажил зубы.
- Передашь своим, - сказал он хриплым шипящим голосом. Один раз услышав голос
вольпа, никогда его ни с чьим другим не спутаешь, - передашь своим, что ваши никчёмные
жизни забрал дом Шейрас.
Развернулся и ушёл, мазнув меня кончиком хвоста по щеке. Мягкий был хвост,
мягкий и на касание приятный. Вот только лучше бы он меня когтями на прощанье
ударил. Потому что как мне про вольпов напоминают, я чувствую это легкое, пушистое
касанье и мне хочется кататься по земле, царапать себе ногтями лицо и выть от бессильной
злобы.
* * *
- Бернт, ты чего?
Я встряхнулся. Мотнул головой, отгоняя воспоминания. Выдохнул. Гез смотрел на меня
встревоженными глазами.
- Просто задумался, - сказал я ему, - да, я тебя вспомнил. Пацан в овраге.
- Ага, - Гез заулыбался, - я почему-то всегда был уверен, что встречу тебя, когда егерем
стану…
- Егерем ты еще не стал, - перебил я его, - а если не будешь делать, что я говорю, то и не
станешь никогда. Намёк понял?
- Понял, - со вздохом ответил он и ушёл, перед выходом обернувшись и сверкнув
напоследок озорной улыбкой. Пацан пацаном. Надо бы это из него выбить поскорее. Жаль
будет, если он погибнет из-за ребячества своего.
II. Mater studiorium2.
- Доброе утро, господин лейтенант! – школяры мои вскочили, не успел я в проём войти.
Вытянулись струнками, плечи расправили, груди выпятили, смотрят преданно и
восторженно. Феларгир ладно – что с взять с легионера? А вот откуда эти повадки у Геза?
