предвидь, меняй свою задачу в зависимости от обстановки. Думай. Сделал что по
привычке – сам погиб и товарищей подвёл. Даже если просто звание по привычке
упомянул.
Легионер совсем загрустил, а вот Гез, наоборот, обрадованным выглядит.
- Можно спросить?
- Без «можно». Просто спрашивай.
- А почему «Шелест»? – Гез запнулся и заторопился, испугавшись, похоже, что я пойму
его неправильно, - в смысле, это же кличка? По имени называть тоже нельзя?
- Почему нельзя? Можно и по именам обращаться. Главное только чтобы все поняли, к
кому ты обращаешься. Вот у нас в кохорсе двенадцать… - я поморщился и поправился –
одиннадцать Гаев, восемь Юлиев, пятеро Марков, ну и так далее. Можно, конечно,
полным именем звать, все номены упомянув, так в лесу на это просто времени может не
хватить. Или вот еще есть у нас слухач хороший, вольноотпущенник из фригийской семьи,
по имени Кайструпедионопор. И что, как ты в лесу его внимание к звуку необычному
привлечешь: «Кайс…трупе… твою мать… дио…но…пор, чтоб тебя! Что это пискнуло?»
Школяры заулыбались.
- А так его просто «Ухом» кличут. Правда, проще?
- Ага. А кто клички дает? И за что?
И Гез замолчал выжидательно.
- За дело. Обычно, после какого-нибудь события примечательного или что-нибудь такое,
что человека хорошо характеризует.
Моргнул Гез, поморщился едва заметно, взгляд отвёл. А, вот оно что. Я усмехнулся.
- И не бойся. Никто тебя, твоего мнения не спросив, «Засранцем» или там «Дохляком» не
окрестит, - запылали у него уши, угадал я, не иначе, - Тебе с этой кличкой жить, и никому
не нужно, чтобы её слыша, ты глаза от стыда прятал. Еще вопросы?
Молчат оба.
- Ну ладно. Начну с того, что эта ситуация, - я обвёл рукой комнату,- для меня самого
внове. Обычно новичков отправляют в составе сменяющей кохорсы куда-нибудь в
гарнизон. Куда-нибудь, где обстановка не самая напряжённая, но и не самая тихая. Там
новички учатся ходить по лесу, учат звериные языки, тренируются, общаются с
замирёнными бестиями, короче, потихоньку перенимают опыт у ветеранов. И через год,
когда гарнизон сменяется, новички уже перестают быть новичками и считаются
полноправными егерями. Но сейчас особая ситуация. Так получилось, что у нас сейчас
осталось в столице очень мало егерей. По многим причинам, - я поморщился, - так
получилось. Поэтому сейчас решено новичков поопытнее сразу егерями в кохорсу
зачислять. Без годовой отсидки в гарнизоне. Потому – держите.
Коротким и почти незаметным движением кисти я кинул им егерские жетоны. Хотелось
мне посмотреть, как они их поймают – и поймают ли. Поймали. Оба, но по-разному.
Феларгир свой жетон схватил, как змея пробегающую мышь – резким и хищным рывком.
А Гез – наоборот – мягким скупым движением. Выйдет толк из паренька, определённо.
Ладони раскрыли, посмотрели – сначала настороженно, потом лица посветлели. Гез даже
разулыбался от радости. Феларгир эмоции старается не проявлять, но тоже рад – заметно.
Один рад, что мечта его – егерем стать – уже сбываться начинает, а второй, что ему на год
меньше ждать своего гражданства. Дурачье.
- Сразу скажу, что ваши шансы дожить до следующего лета это здорово уменьшает…
знаете, как у нас служба устроена?
- Да, - быстро сказал Гез. Легионер посмотрел на него искоса, потом признал нехотя:
- Нет.
- Тогда я расскажу. Вообще нас – егерей – около трёх тысяч. Вот только одновременно в
одном месте больше тысячи почти никогда не собирается – да и те только в столице.
Потому что большая часть – две тысячи человек – в гарнизонах, по всей империи
рассыпанных, служит. Раз в год все гарнизоны сменяются – половина зимой, половина
летом. Сменённые егеря полгода служат в столице, потом отправляются на смену в
гарнизон, где служат следующий год, ну и так далее. Так что в столице одновременно
максимум две кохорсы лагерем стоит – тысяча человек, то есть. А то и того меньше,
потому что смена мгновенно не происходит, до иных дальних провинций больше двух
