— На, вот тебе, Сигурд–ищейка! — представил Карл, протягивая ему один из самых пахучих рулетиков. — То ли еще будет на Пасху, когда мы в придачу зажжем и курительные палочки!
Сверху Карлу сообщили, что начальник отдела убийств просит до перерыва явиться в его кабинет. Предложив Карлу сесть, Маркус Якобсен продолжал с самым мрачным видом сосредоточенно читать какие–то бумаги.
Карл собрался было извиниться за Ассада, заверив шефа, что стряпня уже прекращена и ситуация находится под контролем, но не успел открыть рот, как в дверь вошли двое из новеньких следователей и сели у стены.
Карл мельком улыбнулся в их сторону. Вряд ли они пришли его арестовывать из–за парочки самосаров, или как там еще называются эти жареные пирожки!
Дождавшись появления Ларса Бьёрна и Терье Плоуга, которым было передано дело об убийстве с помощью строительного пистолета, начальник отдела закрыл папку и обратился непосредственно к Карлу:
— Хочу сообщить, почему я тебя вызвал. Сегодня утром произошло еще два убийства. Двое молодых ребят найдены убитыми в автомобильной мастерской в окрестностях Сорё.
«Сорё? — подумал Карл. — Мы–то тут при чем?»
— Оба найдены с двадцатипятимиллиметровыми гвоздями из строительного пистолета в черепе. Тебе ведь это наверняка что–то говорит?
Карл повернулся к окну и поймал взглядом стаю пролетающих над соседними крышами птиц. Он чувствовал, как шеф сверлит его взглядом, но решил не поддаваться — никакого удовольствия он не даст ему из этого извлечь. То, что вчера случилось в Сорё, совсем не обязательно должно быть связано с амагерским делом. В наши дни строительный пистолет в качестве орудия убийства можно встретить даже в сериалах.
— Может быть, ты продолжишь, Терье, — услышал он откуда–то издалека голос Маркуса Якобсена.
— Да, мы убеждены, что тут действовал тот же преступник, который в бараке на Амагере убил Георга Мадсена.
— Почему вы так считаете? — спросил Карл, мельком глянув на него, и снова отвернулся к окну.
— Исходя из примет некоего человека, который, судя по всему, находился на месте преступления в момент совершения обоих убийств. Поэтому криминальный инспектор Стольц и полицейские из Сорё просят тебя сегодня выехать туда, чтобы сравнить приметы с тем, что ты видел.
— Ни черта я тогда не видел. Я был без сознания.
Терье Плоуг бросил на Карла взгляд, который тому очень не понравился. Уж он–то наверняка изучил отчет вдоль и поперек, так к чему теперь эти глупые вопросы? Или Карл не подчеркивал, что был без сознания с того момента, как получил пулей по виску, и до тех пор, как ему поставили капельницу? Не верят они ему, что ли? Какие у них могут быть для этого основания?
— В отчете сказано, что еще до выстрелов ты заметил красную клетчатую рубашку.
Рубашка! Так, значит, речь только об этом?
— Что же мне, ехать опознавать рубашку? Можно было бы просто прислать фотографии.
— У них свой собственный план, — вставил Маркус. — Все заинтересованы в том, чтобы ты туда поехал. Включая тебя самого.
— Что–то мне не особенно хочется. — Карл посмотрел на часы. — Кроме того, время уже позднее.
— Тебе что–то не хочется! Скажи–ка мне, Карл, когда у тебя назначена встреча с кризисным психологом?
Карл надулся. Неужели нужно сообщать об этом при всем отделе?
— На завтра.
— В таком случае, по–моему, ты можешь сегодня съездить в Сорё, а завтра по свежим следам пойдешь и обсудишь с Моной Ибсен свою реакцию. — С дежурной улыбкой Маркус взял верхнюю папочку с самой большой стопки на столе: — И вот тебе, кстати, копия документов из ведомства по делам иностранцев относительно Хафеза Ассада. Изволь, пожалуйста!
Вести машину досталось Ассаду. Прихватив на дорожку несколько пряных рулетиков и треугольничков, он покатил по шоссе Е20. Сидя за рулем, он имел вид веселого и довольного жизнью человека; улыбаясь, покачивал головой в такт музыке, звучавшей по радио.
— Ассад, я получил твои бумаги из ведомства по делам иностранцев, но еще не успел их прочитать, — сказал Карл. — Не мог бы ты рассказать мне, что там написано?
Идя на обгон грузовика, шофер на секунду отвлекся от дороги, чтобы кинуть внимательный взгляд на своего пассажира:
