2007 год
В Кристиансборге у Карла были назначены две встречи. До кабинета заместителя председателя Демократической партии его проводила долговязая женщина: она шла через путаницу коридоров так уверенно, что, по–видимому, давно изучила там все ходы и выходы не хуже, чем улитка извилины собственного домика.
Биргер Ларсен был опытным политиком. Он сменил Мерету Люнггор на посту заместителя председателя партии через три дня после ее исчезновения и с тех пор выполнял роль соединительного звена, которому более или менее удавалось скреплять воедино два противоборствующих крыла этой партии. В этом смысле исчезновение Мереты Люнггор оставило чувствительный пробел. Старый лидер, недолго думая, выбрал себе в преемники даму с широкой улыбкой, оказавшуюся на деле дутой величиной. Ей впервые довелось выступать в роли докладчика по политическим вопросам, и ее назначение не обрадовало никого, кроме того, кто дал ей рекомендацию. Не прошло и двух секунд, как Карл уже догадался, что Биргер Ларсен с удовольствием предпочел бы карьеру на каком–нибудь скромном поприще в провинции, чем работу под началом этой самовлюбленной кандидатки в премьер–министры.
Наверное, недалеко то время, когда решение будет зависеть уже не от него.
— Я до сих пор не могу поверить, что Мерета покончила с собой, — сказал Биргер Ларсен, наливая Карлу остывший кофе, который вместо ложечки спокойно можно было помешивать пальцем. — Сколько нахожусь здесь, ни разу не встречал более жизнерадостного человека, чем Мерета. Хотя вообще–то, если подумать, много ли мы знаем о своих ближних? — добавил он, пожав плечами. — Много ли найдется среди нас таких, у кого не случалось в жизни какой–нибудь непредвиденной трагедии?
Карл кивнул.
— У нее были враги здесь, в Кристиансборге?
Биргер обнажил чрезвычайно неровные зубы, пытаясь изобразить улыбку:
— У кого же их нет? В перспективе Мерета была очень опасной женщиной для правительства: она могла подорвать влияние Пив Вестергор, перехватить у радикального центра пост премьер–министра. Да в сущности, для каждого, кто мысленно уже видел себя на том месте, которого бесспорно достигла бы Мерета, останься она здесь еще на несколько лет.
— Как вы думаете, кто–нибудь тут пытался ей угрожать?
— Ну что вы, господин Мёрк! Для этого мы в фолькетинге слишком умны!
— Может быть, у нее с кем–то сложились такие личные отношения, которые могли обернуться ревностью? Вам не известно чего–нибудь такого?
— Насколько я знаю, Мерета не стремилась заводить личные отношения. Она вся была нацелена на работу, работу и еще раз работу. Даже я, хотя мы с ней были знакомы еще со студенческих лет, был ей не ближе, чем она того желала.
— А она не желала?
— Вы о том, пытались ли за ней ухаживать? — Биргер Ларсен снова предъявил свои зубы. — Да, если вспомнить, я мог бы назвать человек пять или десять из здешних, которые, пожалуй, не прочь были бы обмануть своих жен ради десяти минут наедине с Меретой.
— Включая вас? — Тут Карл позволил себе улыбнуться.
— Ну как сказать! С кем не бывает! — Зубы спрятались. — Но мы с Меретой были друзьями. Я знал, где проходит черта.
— Но кто–то, вероятно, не знал?
— Об этом лучше спросить Марианну Кох.
— Ее прежнюю секретаршу? — Они обменялись кивками. — Вы знаете, почему ее заменили на другую?
— Ну, что сказать! Вообще–то не знаю. Они ведь несколько лет проработали вместе, но, возможно, на вкус Мереты, Марианна вела себя слишком фамильярно.
— А где сейчас можно найти эту Марианну Кох?
В глазах Биргера промелькнул веселый огонек:
— Думаю, там, где вы десять минут назад с ней здоровались.
— Она теперь ваша секретарша? — Отставив чашку, Карл ткнул пальцем в сторону двери. — И сидит у вас в приемной?
Марианна Кох очень сильно отличалась от той женщины, которая провожала Карла наверх — миниатюрная, с густыми курчавыми черными волосами, обольстительный аромат которых долетал до собеседника через стол.
— Почему вы не остались в секретарях у Мереты Люнггор до момента ее исчезновения? — поинтересовался Карл после нескольких вступительных фраз.
Стараясь сообразить, она сдвинула бровки, на лбу у нее набежали морщинки.
