— Мне случалось перерезать глотку и не таким молодчикам, как ты! — крикнул Ассад и провел ножом по шее, так что из пореза потекла кровь.
Карл не знал, что и думать.
— Даже если б я знал, я бы все равно не сказал! — прошипел придавленный тяжестью Ассада Лассе.
Карл посмотрел на ногу Лассе: там, куда его ткнул ножом Ассад, кровь текла, но не так сильно, как она хлещет из перерезанной артерии. Впрочем, и такая рана тоже небезопасна.
Он поднял глаза к манометру: давление медленно, но верно снижалось. Куда, черт побери, запропастилось подкрепление? Неужели ребята из Хольмена не выполнили его просьбу оповестить полицию? Прислонившись к стене, Карл достал мобильник и набрал номер дежурного. Подкрепление требуется в течение нескольких минут, его коллег и бригаду скорой помощи ждет тут много работы.
Карл даже не почувствовал, как его ударили по руке, только увидел, как мобильник полетел на пол, а рука плетью повисла вдоль тела. Он рывком обернулся — стоящее позади тощее существо со всего размаха опустило на голову Ассада ту железяку, которой они взламывали замок.
Сириец повалился на бок, не издав ни звука.
Затем братец Лассе шагнул вперед и ногой раздавил мобильник.
— Боже мой! Ты серьезно ранен, сыночек? — услышал Карл у себя за спиной.
В комнату въехала женщина в инвалидном кресле. На лице у нее были написаны все обиды, которые она претерпела за свою жизнь. Человека, лежавшего без чувств на полу, она не замечала, не видя ничего, кроме крови, которая стекала по штанине ее сына.
Лассе с усилием поднялся и кинул злобный взгляд на Карла.
— Пустяки, мама, — сказал он.
Затем достал из кармана носовой платок, снял брючный ремень и при помощи брата перетянул свою рану.
Женщина подъехала мимо них к манометру и, взглянув на него, крикнула, повернувшись к иллюминатору:
— Ну, как ты там, дрянь несчастная?
Карл посмотрел на лежащего на полу Ассада — тот хоть слабо, но дышал. Может, все–таки выживет! Он поискал глазами, нет ли на полу ножа. Похоже, Ассад закрыл его своим телом, и он обнаружится, когда тощий парень отойдет в сторону.
Но тот, казалось, что–то почувствовал и обернулся к Карлу с выражением ребенка, который думает, будто Карл хочет что–то у него стащить или начнет драться. Такой взгляд происходит из одинокого детства, когда другие дети не понимали, как тяжко приходится существу недалекого ума. В руке же Ханс держал железяку и уже замахивался, метя в шею Карла.
— Лассе, надо убить его? Да? Я запросто могу.
— Не надо, перестань! — прикрикнула женщина, подъезжая поближе.
— Сядь, полицейская свинья! — скомандовал Лассе, выпрямляясь во весь рост. — Ханс, поди принеси батарею. Мы взорвем дом. Это единственное, что мы сейчас можем сделать. Давай скорей! Через десять минут нас уже не должно тут быть.
Он зарядил ружье, не спуская глаз с Карла, который сполз по стене и сел на полу спиной к шлюзу.
Затем Лассе сорвал с иллюминаторов изоляционную ленту и снял прикрепленные там взрыватели. Быстрым движением он обмотал смертоносное сооружение из проводов и детонаторов вокруг шеи Карла, будто шарф.
— Ты ничего не почувствуешь, так что не бойся. А вот с ней там, за стеной, все будет иначе. Так ей и надо, — холодно сообщил Лассе, подтаскивая газовые баллоны к стене барокамеры, возле которой сидел Карл.
Тут воротился его братец с батареей и мотком провода.
— Нет, Ханс, мы сделаем это иначе. Батарею мы унесем с собой, когда будем уходить. Только подсоедини вот здесь. — Лассе показал брату, как надо присоединить взрыватели на шее у Карла к удлинителю, а удлинитель к батарее. — Отрежь кусок подлиннее, чтобы хватило протянуть его на двор. — Да–да, — добавил он со смехом, заглядывая в глаза Карлу. — Ток мы включим со двора, и тогда взрыватели оторвут твою поганую башку, а одновременно взлетят на воздух газовые баллоны.
— Ну а как до тех пор? С ним–то что делать? — спросил его брат, показывая на Карла. — Он же может разорвать провода?
— С ним как? — Лассе усмехнулся и немного отодвинул батарею подальше от Карла. — Да, ты совершенно прав. Его я позволю тебе оглушить чуть погодя.
И тут его тон резко изменился. С серьезным лицом он повернулся к Карлу:
