Что Кейти делала - страница 4

Шрифт

Интервал

Then Dr. Carr was another person who worried her.	Да и сам доктор Карр тоже огорчал тетю Иззи.
He wished to have the children hardy and bold, and encouraged climbing and rough plays, in spite of the bumps and ragged clothes which resulted.	Он хотел, чтобы дети росли смелыми и выносливыми, и поощрял их лазить по деревьям и предаваться буйным играм, несмотря на то что это приводило к шишкам и рваным платьям.
In fact, there was just one half-hour of the day when Aunt Izzie was really satisfied about her charges, and that was the half-hour before breakfast, when she had made a law that they were all to sit in their little chairs and learn the Bible verse for the day.	Лишь полчаса в течение всего дня тетя Иззи чувствовала, что вполне довольна своими подопечными. Это были полчаса перед завтраком, когда по заведенному ею порядку они все сидели на своих стульчиках и учили очередной стих из Библии.
At this time she looked at them with pleased eyes, they were all so spick and span, with such nicely-brushed jackets and such neatly-combed hair.	В это время она смотрела на них с улыбкой удовлетворения: они были такие безукоризненно опрятные, в таких чистеньких курточках и платьицах, с такими аккуратно причесанными волосами.
But the moment the bell rang her comfort was over.	Но как только раздавался звонок к завтраку, радости тети Иззи приходил конец.
From that time on, they were what she called "not fit to be seen."	С этой минуты на детей, по ее словам, было "страшно смотреть".
The neighbors pitied her very much.	Соседи очень ее жалели.
They used to count the sixty stiff white pantalette legs hung out to dry every Monday morning, and say to each other what a sight of washing those children made, and what a chore it must be for poor Miss Carr to keep them so nice.	Утром каждого понедельника они насчитывали по тридцать белых панталончиков, развешанных на просушку, и говорили друг другу, какая куча стирки с этих детей и как, должно быть, приходится трудиться бедной мисс Карр, чтобы дети всегда ходили чистыми и опрятными.

But poor Miss Carr didn't think them at all nice; that was the worst of it.	Но бедная мисс Карр совсем не считала, что дети опрятные, - и это было хуже всего!
"Clover, go up stairs and wash your hands!	- Кловер, пойди наверх и вымой руки!
Dorry, pick your hat off the floor and hang it on the nail!	Дорри, подними с пола свою шляпу и повесь ее на крючок!
Not that nail-the third nail from the corner!"	Не на этот - на третий от угла!
These were the kind of things Aunt Izzie was saying all day long.	Такого рода замечания тетя Иззи делала целыми днями.
The children minded her pretty well, but they didn't exactly love her, I fear.	Дети слушались довольно охотно, но, боюсь, не очень любили ее.
They called her "Aunt Izzie" always, never "Aunty."	Они всегда называли ее "тетя Иззи" и никогда -просто "тетушка".
Boys and girls will know what that meant.	Мальчикам и девочкам известно, что это означает.
I want to show you the little Carrs, and I don't know that I could ever have a better chance than one day when five out of the six were perched on top of the ice-house, like chickens on a roost.	Я хочу показать вам детей доктора Карра и думаю, что самым подходящим для этого будет день, когда пять из шести восседали на коньке двускатной крыши ледника, словно цыплята на насесте.
This ice-house was one of their favorite places.	Ледник был одним из их излюбленных мест.
It was only a low roof set over a hole in the ground, and, as it stood in the middle of the side-yard, it always seemed to the children that the shortest road to every place was up one of its slopes and down the other.	Он представлял собой просто низкую двускатную крышу над ямой в земле, и так как располагался посредине двора, детям всегда казалось, что самый короткий путь куда бы то ни было проходит вверх по одному скату и вниз по другому.
They also liked to mount to the ridge-pole, and then, still keeping the sitting position, to let go, and scrape slowly down over the warm shingles to the ground.	Они также любили взбираться на коньковый брус и сидя съезжать оттуда вниз по нагретым солнцем доскам.