— Перед поминальным ужином я увидел Адель в объятиях этого отвратительного гада, — начала Патрис рассказ. — Я схватил Жозефа за шиворот и выволок за дверь. В это момент здравый смысл покинул меня. Мне было плевать, что это могут увидеть слуги, или кто–то из пораньше прибывших гостей. Я поволок Жозефа в свой кабинет. Этот мерзавец нагло произнёс: «Чего ты злишься, Адель нам обоим хватит. Ей без разницы, кто из нас». Я ударил его. Потом схватил за грудки и толкнул так сильно, что он вылетел из кабинета.
До начала ужина я просидел в кресле, глядя в одну точку. Я думал, что Адель придёт, но она не пришла. Весь ужин я смотрел на Адель, пытаясь понять её мысли. Она изредка кидала на меня кокетливые взгляды, точно ничего не произошло. Жозеф сидел рядом со мной, как побитая собака, не отрывая взор от тарелки. Он боялся, это было ясно.
Наконец эта пытка закончилась. Был вечер. Как обычно, гости остались у нас. Я с нетерпением ждал, когда же все разбредутся по комнатам! Беседа с Адель не утешила меня. Она не оправдывалась, наоборот, она сделала мне замечания за недозволенное поведение. Адель ругала меня, говорила, что я не имею на неё никаких прав, что я для неё был развлечением при нудном муже. Какая она оказалась дрянь! Но мне жаль её! Я всё ещё её люблю! Если бы она была жива, я бы добился её настоящей любви!
Речь Патриса была трогательна. Но Неподкупный привык не доверять красивым речам, а Крон тем более.
— В котором часу вы вышли из комнаты мадам Адель? — спросил он Крон.
— Где–то чуть больше одиннадцати. В этот момент я не чувствовал ничего, кроме опустошенности. Я пошёл в свою комнату и сразу же уснул.
Робеспьер поблагодарил Патриса за беседу. Крон промолчал.
Им хотелось поверить этому человеку, но было нельзя.
— Он подозреваемый номер один, — сказал Крон. — Чего он так кинулся на Жозефа и Адель?
— А что бы вы сделали, если бы вашу жену соблазнял такой вот шут? — ответил Робеспьер.
Пример был слишком ярким. Полицейский вздрогнул.
— Вы спятили! — обиделся он.
Однако суровый страж закона всё же задумался.
— Эх, дурочка эта Адель, зачем было мучить такого парня?! Он ведь любил её, а она не оценила! Ну почему многие дамы такие?
Этот вопрос тоже занимал Робеспьера. Увы, ответа он не знал.
— Послушаем, что нам споёт бесстыдник Маршан, — произнёс полицейский сурово. — О-о! Как бы я его допросил в своём кабинете нашими методами!
Теперь перед ними предстал Жозеф Маршан. Его физиономия выражала самодовольство сплетника.
— А вы знаете, что Патрис и Адель?.. — хихикнул он.
— Знаю! А также знаю то, что вам дали хорошую взбучку, — произнёс Крон мрачно.
— А об их ссоре вы знаете?
— Знаю, нам об этом уже рассказала мадам Матильд и сам Патрис!
— Как вы относились к мадам Адель? — прервал нападки Крона Робеспьер.
— Хорошенькая шлюшка.
Это было наглым заявлением.
Робеспьер и Крон переглянулись.
— А что делали вы после одиннадцати вечера? — в тоне полицейского не было даже намёка на дружелюбие.
— Спал. Клянусь!
— А где гарантия, что вы не вышли побродить? — поинтересовался страж закона.
Маршан задрожал.
— Я ничего не знаю, — запинаясь произнёс он.
— Ну, если вы больше ничего не знаете, то разговор окончен!
Жозеф пожал плечами и ретировался.
Полицейский выругался.
— Совершенно с вами согласен, — сказал Макс. — Только, прошу вас, сейчас войдёт Жизель Карме, постарайтесь остыть.
— А-а, эта чопорная мадам, точно ледяная статуя. Не беспокойтесь, на неё орать не буду.
Жизель Карме, как всегда, строгая и подтянутая, вошла в комнату. Она выглядела утомлённой и взволнованной.
— Вам жаль мадам Адель? — спросил Робеспьер.
Дама пожала плечами.
— Не знаю. Я была к ней равнодушна, точно её не существовало. А трагическая смерть… ох, тут действительно остаётся только пожалеть…
Робеспьер уловил в этих словах какую–то жёсткость. Жизель точно хотела добавить: «Но она ведь сама виновата!» Дама явно недолюбливала Адель Карме, и было за что! У Адель было всё, о чём Жизель могла только мечтать.
— Значит, при жизни Адель была вам безразлична? — спросил Неподкупный. — Вам не хотелось с ней подружиться.
Жизель пожала плечами.
