То была и впрямь судьбоносная встреча. Выяснилось, что Мухтар Омарханович хорошо знал отца Чингиза, знал и киргизских писателей, но главное, давно и основательно занимался эпосом «Манас». То есть между маститым писателем и молодым киргизским литератором обнаружилось много общего и это была огромная удача для Айтматова. В лице Ауэзова у него появился наставник, а в определённом смысле и покровитель. Именно он в недалёком будущем обратит внимание доброго своего знакомого Луи Арагона на повесть «Джамиля».
Словом, годы тяжелейших испытаний заканчивались, и началась дорога, которая приведёт писателя на вершины славы, сначала всесоюзной, а потом и мировой.
Находясь в Москве, напряжённо и с увлечением учась, Чингиз упорно продолжал думать об отце, о его судьбе. Из заключения возвращались люди, невинно осуждённые, и это порождало смутные надежды, что и Торекул, быть может, не сгинул в ГУЛАГе. 15 июля 1956 года Чингиз Айтматов отправил в высшие судебные инстанции страны жалобу. Вот её полный текст:
ЖАЛОБА
Вот уже 20 лет мы не имеем никаких вестей о судьбе отца, не знаем, жив он или нет, когда осуждён, кем осуждён, не знаем, действительно ли он виноват перед родиной. Эти вопросы возникают у нас потому, что на протяжении всего этого времени мы всегда мучительно переживали свершившееся событие и в душе никак не могли поверить в преступность отца перед советской властью, за которую он боролся в самые тяжёлые годы установления и упрочения её в Средней Азии... Насколько мне известно, мой отец честно и добросовестно работал секретарём Кир. Обкома ВКП(б) и на других ответственных партийных и государственных постах. В последнее время он учился в Москве в институте Марксизма-ленинизма, оканчивал завершающий курс. Сейчас, когда партия приступила к справедливому пересмотру минувших событий 1937года, мы с нетерпением ждём сообщений об участи отца. От этого зависит не только его личная судьба, но и нашей семьи... Например, по этой причине меня не приняли в аспирантуру, несмотря на то, что имел все данные для поступления. Точно так же поступили с моим младшим братом, окончившим Московский Геологоразведочный институт. А сестру, окончившую среднюю школу в 1954 году, не приняли на учёбу в Московский вуз, хотя по конкурсу, организованному у нас (в Киргизии) для отбора студентов в центральные вузы, она прошла с самыми лучшими результатами. В конце концов, дело даже не в этом, может быть, это мелочи, о которых не следовало даже говорить, однако нам важно добиться истины, восстановить незапятнанную честь отца и нашей семьи перед народом.
Айтматов Чингиз, 15 июля 1956 Киргизская ССР, с. Чон-Арык.
Официальный ответ семья Айтматовых получила только в августе 1957 года. В нём было приглашение кому-нибудь из членов семьи срочно прибыть в отделение КГБ во Фрунзе.
Сколько времени Айтматовы, и прежде всего Нагима, ждали этого момента, и вот он наступил.
Вдруг муж и отец всё-таки жив, а если нет его на свете, то как ушёл и где похоронен. Чингиз тогда прихварывал, и во Фрунзе поехали мать с младшей дочерью.
Вспоминает Роза Торекуловна Айтматова:
«Мама была инвалидом второй группы, ей было очень трудно ходить, передвигаться. А тут она обо всём забыла. Быстро оделась, взяла все документы и стала торопить меня. Тогда я про себя думала, что если бы наш отец был жив, то нашёл бы способ передать нам о себе какое-нибудь известие. Уж за двадцать лет мог бы это сделать... И сейчас, когда мы собирались в НКВД, эта мысль вновь и вновь возвращалась ко мне. Но маме я ничего не говорила.
Она вся преобразилась: у неё порозовели щеки, зеленоватые глаза ярко засияли, движения стали уверенными и бодрыми. Мама вмиг помолодела! Мы быстро дошли до остановки и стали ждать автобус.
— Ты знаешь, наверное, отец ваш был в Сибири или на Дальнем Востоке. Сейчас же много людей возвращается оттуда. Может быть, он там женился и дети уже есть. Он же мужчина. А мужчины жить не могут одни, они не приспособлены. Пусть, лишь бы был жив! Если сейчас он увидит вас, представляешь, как обрадуется! Ведь как он любил детей! Жаль, не видел, как вы росли. А ведь видеть, как ребёнок делает первый шаг, как начинает говорить, а потом радоваться успехам, которые он делает в подростковом возрасте, видеть юношество своих детей — это же счастье для человека. Не пришлось ему всё это испытать. Вон Чингиз с Ильгизом уже стали взрослыми, женились, детей имеют, а вы с Люсей — юные девушки. Ничего, и сейчас не поздно. А если он увидит моего Санжара... Внуки — это такое счастье, они слаще детей...
